Взгляд Уильяма прояснился. Остановившись, он уставился на Хэнка.

— Пришел день Страшного суда, — хрипло прошептал он. — Мертвые воскресли!

— Бежим! Проклятие, Уилл, мы должны убраться отсюда, иначе все пропало! — завопил О'Киф, схватив друга за грудки. — Беги же, черт побери! Беги!

Он взглянул за плечо Уильяма. Под аркой, ведущей в зал истории Древнего Египта, появились три худые скорченные фигуры. Их руки тянулись к сторожам, а из открытых ртов доносилось ужасное пение. Этот глухой звук то повышался, то понижался, и от него у Хэнка кровь стыла в жилах.

— Нам конец… Нам всем конец, — бормотал Уильям, глядя мимо Хэнка невидящим взором. — Мы не сможем убежать, Хэнк. Мы не сможем. — Его слова перешли в безумный хохот.

О'Киф отшатнулся. Он так сильно прикусил губу, что кровь капнула на лацкан его униформы, но он не почувствовал боли. Хэнк бросился бежать, при этом не упуская из виду оживших мумий.

Мертвецы приближались. Вот они дошли до Уильяма, который так и не сдвинулся с места, и Хэнк увидел, как его друг упал, ударившись о паркет. Несмотря ни на что, Хэнку удалось добежать до центрального входа. Его пальцы заскользили по рыхлому дереву двери, в попытке нащупать ручку.

Ужасные фигуры приближались.

Он сбил себе костяшки, в панике молотя ими о дубовую дверь. Он все еще пытался найти ручку и не мог оторвать взгляд от мертвецов. Их разделяло расстояние в десять ярдов. Девять. Восемь… Наконец его пальцы нащупали холодный металл. Отчаянно закричав, Хэнк попробовал открыть дверь.

Но центральный вход был заперт.

Голем!

Хотя я готов был увидеть это чудовищное зрелище, у меня все же волосы встали дыбом. Передо мной стоял восставший из ада гигант. Его кожа пенилась, покрываясь мелкими волдырями, которые беспрестанно лопались. Это был кошмар во плоти, создание, которое не должно было жить. Он спускался ко мне по лестнице, оставляя за собой склизкий след. От него поднимался пар, разъедавший, казалось, даже массивные камни потолка. По телу голема струились маслянистые ручейки и каплями падали на пол. Запах кислоты становился все сильнее.

Медленно подняв руки, голем открыл рот, и с его губ слетело слово:

— Ты…

Ледяная рука ужаса сжала мое сердце. Слезы покатились у меня по щекам. В этом слове было столько страданий, столько боли… и в то же время столько ярости, что мое сознание отказывалось его воспринимать. Закричав, я зажал ладонями уши и, зажмурившись, отпрянул назад. Шпага упала на пол, но я этого даже не заметил. Это слово, этот чудовищный всепоглощающий звук эхом отдавался в моей душе. У меня перед глазами поплыли желтые круги.

Впервые я по-настоящему осознал, чем на самом деле является этот голем. Речь шла не только об искусственно созданном существе, нет. Это был сам дьявол, падший ангел, Люцифер. Противоположность всего сущего, самой жизни. Порождение безумия, оскорбление богов.

В то же время мне стало ясно, насколько я слаб по сравнению с ним. Я был никем, и мои магические силы не могли справиться с этим богом Тьмы. В глубине моей души зажегся огонь, вернувший меня к реальности. То, о чем я сейчас размышлял, не было моими мыслями.

— Ты прав, Роберт, — прошептал голос в моем сознании. Он звучал тихо, но я его узнал. Я всегда мог узнать его, из чьих бы уст он ни доносился.

Это был голос моего отца! Голос Родерика Андары.

— Это голем, — продолжил он. — Его поддерживает сила, подарившая ему жизнь. Борись с ней, иначе ты погибнешь.

— Отец! — вскрикнул я, извиваясь от боли.

Слово билось во мне все сильнее и сильнее. Я ничего не мог ему противопоставить, и с каждой минутой все больше казалось, что сопротивление бесполезно.

— Нет, Роберт. — Голос отца распадался на звуки прежде, чем я успевал осознать смысл того, что он говорил. — Только у тебя есть сила противостоять ему! Ты силен, Роберт! Воспользуйся моим даром! Активизируй свою силу! Или ты погибнешь…

Я погрузился в океан тишины. Все вокруг успокоилось. И не было никакой опасности. Никакой опасности…

— Роберт! — На этот раз отец уже кричал, и его голос был настолько громким, что я сумел порвать оковы морока и вернуться к реальности. На мгновение я отчетливо увидел отца, и его образ запечатлелся в моем сознании. Вскрикнув, я открыл глаза.

И голос отца затих, исчезнув в пучине бесконечности.

В тот же миг темные чары спали и мрачные силы, поддерживающие голема, утратили власть надо мной. Я подозревал, что мой отец сделал все, чтобы я услышал его. И это спасло меня.

Внезапно я заметил какое-то движение. Голем! Его зловонное едкое дыхание коснулось моей кожи, оставляя ожоги. Я прыгнул в сторону, успев уклониться от удара, который голем обрушил на то месте в стене, где только что находилась моя голова. Я упал, перекатился на спину и поднялся на ноги, успев выхватить факел с магнием. В первый момент я даже не заметил, что факел был слишком… мягким и податливым, и лишь когда зажег спичку, понял, что я держу в руке. Зрелище было настолько странным, что я не сразу смог с ним смириться. Это была колбаса! Одна из тех колбас сырого копчения, которые можно купить на любом рынке.

За моей спиной раздался громкий смех.

— Давай, стукни его этой штукой по башке, Боб, — хихикнул Гурчик. — Или ты его на пикник пригласить собрался?

Проклятый тупой кобольд!

— Я тебя убью, Гурчик! — рявкнул я. — Я сверну твою жалкую шею!

— Ну-ну, — язвительно протянул Гурчик, переворачиваясь на спину. Его желтые глазки светились в темноте. — Я просто пытаюсь добавить зрелищности в ваше сражение. Будь добр, следи за ходом боя, а то здесь кое-кто, видать, недоволен.

Повернувшись, я вновь успел уклониться от смертоносного удара, а голем с ревом опять кинулся ко мне. Швырнув в него колбасой, я отпрыгнул в сторону. Подвал был довольно большим, и я надеялся, что мне удастся подманить голема к одной из стен, а затем обойти его. Внезапно я наткнулся на что-то большое и твердое. Наклонившись, я увидел, что это камень, очевидно, когда-то обрушившийся с потолка. Им можно было воспользоваться как оружием. Выпрямившись, я подождал, пока монстр подойдет ко мне поближе, и изо всех сил швырнул в него тяжелым камнем.

Послышался глухой удар. Кусок тела, отвалившийся от голема, упал на пол. Замахав руками, чудовище наклонилось вперед, а я, отпрыгнув в сторону, проскользнул в проем между ним и стеной.

— Ну, Гурчик, берегись! — прошипел я, потянувшись за шпагой.

Однако в следующую секунду я понял, что шпагу я потерял. Вот только где? Пока голем разворачивался, у меня появилось несколько свободных секунд, и я, опустившись на колени, начал ощупывать пол. К счастью, мне повезло! Мои пальцы коснулись узкого серебристого лезвия этого могущественного оружия, доставшегося мне в наследство от отца. Сжав в руке кристалл рукояти, я встал в боевую стойку.