— Я имею в виду другие отношения, брат Жоан, — продолжала настаивать Элионор, переходя на шепот.

Жоан резко выпрямился на стуле и насторожился.

Да, я знаю, что вам трудно поверить в мои слова, но я уверена, что эта, как вы ее назвали, девочка имеет виды на моего мужа. Это все равно что держать дьявола в своем доме, брат Жоан! — Элионор постаралась, чтобы ее голос задрожал. — Мое оружие, брат Жоан, — это оружие обыкновенной женщины, которая желает исполнить свое предназначение, предопределенное Церковью замужним женщинам. Но каждый раз, когда я намереваюсь это сделать, я сталкиваюсь с тем, что мой муж, погруженный в распутство, не находит для меня ни времени, ни внимания. Я уже даже не знаю, что делать!

Так вот почему Мар не хочет выходить замуж! Неужели это правда? Жоан начал вспоминать: они, Мар и Арнау, всегда вместе, и каждый раз она бросается к нему в объятия. А эти взгляды, улыбки!.. «Какой же я глупец! — думал монах. — Мавр, конечно, все знает и поэтому защищает ее».

— Не знаю, что и сказать вам, — извиняющимся тоном произнес Жоан.

— У меня есть план, но мне нужны ваша помощь и совет.

Жоан слушал Элионор и, пока она говорила, чувствовал, как по его телу бегают мурашки.

— Я должен подумать, — ответил он, когда баронесса перешла к подробностям о своем несчастливом браке.

Тем же вечером, извинившись, что он не будет присутствовать на ужине, Жоан заперся у себя в комнате. В течение последующих дней он старательно избегал Арнау и Мар, не отвечал на вопрошающие взгляды Элионор. Такое поведение объяснялось тем, что брат Жоан углубился в чтение своих книг по теологии, которые он привез с собой и аккуратно расставил в шкафу. Он решил во что бы то ни стало найти ответ на мучивший его вопрос. В продолжение всех тех лет, которые Жоан провел вдали от брата, он не переставал думать о нем. Он любил Арнау, любил его отца, потому что после смерти матери Жоана они стали для него единственными близкими людьми. Однако в этой любви было столько противоречий, сколько складок на его сутане. Восхищение, которое он испытывал, общаясь с Арнау, часто мальчик с приветливой улыбкой на лице утверждал, что постоянно разговаривает со Святой Девой. Жоан почувствовал нарастающее раздражение, вспомнив, как сильно ему хотелось услышать этот таинственный голос. Теперь он знал, что это почти невозможно, что лишь немногие избранные могут быть удостоены такой чести. Он прилежно учился и подвергал себя наказаниям с надеждой стать одним из них; от строгих постов он чуть было не утратил здоровье, но все усилия оказались напрасными.

Сейчас доминиканец погрузился в осмысление доктрин епископа Гинкмаро, Льва Великого, маэстро Грациано, изучал послания святого Павла и многих других.

Только плотские отношения между супругами, coniunctio sexuum, могут сделать брак между людьми тем союзом, который освящен Церковью, ибо главная цель таинства — carnalis copula, и без этого не существует брака — так говорил Гинкмаро.

Только когда в браке происходит плотское соитие, он считается истинным перед Церковью, утверждал Лев Великий.

Грациано, его учитель в Болонье, придерживался той же доктрины: брак зиждется на согласии, которое супруги дают перед алтарем, и половом соитии мужчины и женщины, ипа саго. Даже святой Павел в своем знаменитом Послании ефесянам говорил: «…любящий свою жену любит самого себя. Ибо никто никогда не имел ненависти к своей плоти, но питает и греет ее, как и Господь Церковь… Посему оставит человек отца своего и мать и прилепится к жене своей, и будут двое одна плоть. Тайна сия велика; и я говорю по отношению к Христу и Церкви».

Когда наступила ночь, брат Жоан, погруженный в изучение доктрин великих, продолжал свои поиски.

Открыв один из трактатов, монах подумал: до каких пор он будет отрицать истину? Элионор права: без соития, без плотского единения не бывает брака. «Почему ты не сошелся с ней, Арнау? Ты живешь во грехе. Церковь не признает твоего брака». При свете догорающей свечи он перечитал Грациано, медленно водя пальцем по буквам и в очередной раз делая попытку обнаружить то, чего, насколько ему было известно, не существовало. «Воспитанница короля! Сам король передал тебе свою подопечную, а ты пренебрег ею. Что скажет король, если узнает? Все твои деньги… Ты нанес оскорбление королю. Он сам подвел Элионор к алтарю, а ты оскорбил милость, которой тебя удостоили. А епископ? Что скажет епископ? И все из-за мужской заносчивости, которая не позволяет женщине выполнить предназначение, данное ей Богом…»

Жоан часами просиживал за книгами: его мозг был занят планом Элионор и возможными вариантами, которые следовало обдумать. Иногда монах представлял, как он сам сидит перед Арнау, нет, лучше стоит или они оба стоят… «Ты должен переспать с Элионор. Ты живешь во грехе», — скажет он ему. А если брат взбунтуется? Арнау — барон Каталонии, морской консул. «Кто я такой, чтобы ему указывать?» — думал Жоан, вновь обращаясь к книгам. И зачем только Арнау удочерил девочку! Именно она стала причиной его семейных проблем. Если Элионор говорит правду, Арнау, скорее всего, поддержит Мар, а не своего брата. Это Мар во всем виновата, только она. Девушка отказала всем претендентам, чтобы соблазнить Арнау и удовлетворить свою похоть. Какой мужчина это выдержит? Она — дьявол, дьявол в женском облике! Она — искушение и грех! Почему он должен рисковать привязанностью своего брата, если эта девушка была дьяволицей? Только Христос устоял перед искушением. Но Арнау не Бог, он обычный человек. Почему люди должны страдать из-за дьявольских наваждений?

Жоан с еще большей настойчивостью принялся перелистывать свои книги, пока не нашел то, что искал:

«Смотри, как впечаталась в нас эта дурная наклонность, что человеческая природа теперь сама по себе и по своей изначальной порочности, без прочего постороннего мотива или побуждения, стоит на этой низости. И если бы доброта Господня не подавляла эту естественную наклонность, весь мир целиком скатился бы в грязь этой низости. Читаем, как маленький чистый отрок, воспитанный одними святыми отшельниками в пустыне, никогда не видевший ни одной женской особи, был отправлен ими в город, где жили его отец и мать. И как только отрок пришел в то место, где жили его отец и мать, и увидел то новое, чего ему ранее не приходилось видеть, он обратился к тем, кто его привел. А поскольку юный отрок видел красивых девушек, хорошо одетых, он спросил, что это было, и святые отшельники сказали ему, что это были дьяволы, которые возмущают весь мир. И так как они были в доме отца и матери, то святые отшельники, которые привели ребенка, сказали ему:

«Смотри, сколько прекрасного и нового ты видел, и что из того, чего ты еще никогда не видел, понравилось тебе больше всего?» И ребенок ответил: «Из всего красивого, что я увидел, больше всего мне понравились дьяволы, которые возмущают мир». Тогда они ему сказали: «О несчастный! Разве ты не слышал и не читал о том зле, которым являются дьяволы? Разве тебе не говорили, что их очаг есть ад? И как же они тогда могли тебе понравиться, если ты увидел их в первый раз?» Говорят, что ребенок ответил: «Хотя дьяволы такие плохие, и такое зло делают, и в аду находятся, мне безразлично все это зло. Я не боюсь находиться в аду и жить с такими дьяволами, как эти. И теперь я знаю, что дьяволы из ада не такие уж плохие, как о них говорят… И теперь я знаю, что лучше бы я был в аду, потому что там есть такие дьяволы, и с такими я должен находиться. Так я и буду с ними. Да будет это угодно Богу»».