– Сергей Викторович, – кинулась она к старику, – вам плохо? Ребята, – набросилась она на Стаса и брата, – как же вам не стыдно! Человек чуть ли не при смерти, просит помощи, а вы!

– Это не человек, – устало повторил Андрей, он ослабел от потери крови, в глазах темнело, хотелось лечь на ступени и спать, спать…

– Андрей, я совсем недавно обозвала Стаса предателем и чуть не погубила нас! Вспомни, что ты мне сказал!

Андрей медленно осел, сполз по стене.

– Торопитесь, – сказал он, – отсюда должен быть выход на остановку…

– Он бредит! – воскликнула Ника. – Андрей, очнись! Да перевяжите же его чем-нибудь!

– Сергей Викторович, а вы не бойтесь, идите с нами, правда, мы пока не знаем, куда идти, но не беспокойтесь, больше никто не пострадает, и Митьку мы нашли, так что…

– Спасибо тебе, девочка, – прохрипел старик, – ты права, больше никто не пострадает, идите за мной.

И он снова потянул себя вверх, помогая обеими руками. Ника подхватила его с другой стороны:

– Стас, бери Андрея!

Полицейский, недолго думая, распахнул куртку, сорвал рубашку, майку, разорвал ее на полосы, перетянул Андрею предплечье, замотал рану, укутал его, взвалил на плечо и потопал следом за стариком и Никой.

– Зеркало… без дна, – хрипел старик, – выход…

Они снова оказались на площадке перед дверью в квартиру с сундуком.

– Митя, открывай, – крикнула Ника, и брат подчинился беспрекословно – так был напуган. Старик подвел их к сундуку.

– И что? – робко спросила Ника.

– Смотри! – торжественно провозгласил старик.

Ника посмотрела на крышку и сначала ничего не поняла. Черная, ничего не отражающая поверхность. Ника осторожно постучала пальцем, раздался звук, звонкий, как от стекла.

– Зеркало, – объяснил старик.

– Но оно же черное и совсем ничего не отражает, – Ника пожала плечами.

– Наверно, амальгамой повернуто, – предположил Стас. – Только я все равно не понимаю, какой в нем толк.

– Нет, не повернуто, – забормотал старик, – ваш мальчик пришел сюда с остановки, значит, отсюда можно вернуться на остановку.

– Митька, ты сюда пришел через зеркало? – спросила у брата Ника.

– Я не знаю, я очень испугался, – признался тот.

Протяжно завыли собаки.

– Ой! – взвизгнула Ника. – Пол!

Под ногами у них пружинисто захрустели тесно сплетенные сухие ветви.

– Гнездо! – догадалась Ника. – Они догнали нас!

Порывом ветра захлопнуло дверь, вознеслись замшелые стены, потемнело. Митька прижался к сестре, Стас с Андреем, старик и собаки. Неизменным оставался только старый сундук за их спинами.

Вдалеке открылся прямоугольник света, от него долгой вереницей двинулись серые призраки, они окружили широкой цепью людей и собак, оставив проход, куда вступили три длинные бледные тени со слепыми лицами.

Тени приблизились.

– Вы не можете уйти просто так, – прошелестела одна из них.

– Вы не можете нарушить вечный порядок! – подхватила вторая.

– Вечный порядок нашего мира! – продолжила третья.

– Внемлите!

– Покоритесь!

– Вот наша воля!

– Ты! – тонкая призрачная рука указала на Стаса. – Ты принадлежишь нам!

– И ты! – второй призрак указал на старика.

– И вы! – третий призрак указал на собак, те поджали хвосты и заскулили.

– Вы трое! – тени обратились к Нике и ее братьям. – Оставьте одного из вас и убирайтесь!

– Назовите имя!

– Имя!

– Нет! – завопила Ника, закрывая собой Митьку. – Никого не получите, мерзкие фурии!

– Забирайтесь в сундук, – прошептал старик.

Ника, не раздумывая, толкнула младшего брата в сундук, приказала Стасу: лезь!

– Умоляю! – старик трясущимися руками достал из кармана плаща спичечный коробок. – Я так давно об этом мечтал!

Ника уставилась на него в недоумении.

– Сейчас! – старик открыл коробок и чиркнул единственной оставшейся в нем спичкой. – Вещественный огонь! – воскликнул он. Пламя, пронзительно алое, полыхнуло сразу, охватив собой все – и фигуру старика, и собак, и пол под ногами, и тусклые тени, оплывающие, как сосульки в жару.

– Прыгай же в сундук! – успел крикнуть старик и горящим факелом бросился наперерез протянутым из пламени синюшным когтистым рукам правительниц Мертвого города.

Ника отшатнулась от огненного языка и упала прямо в сундук. Она падала очень медленно, спиной вперед, и видела, как неотвратимо закрывается за ней крышка с черным зеркалом и в зеркальной черноте отражаются пламенные всполохи. Но вот чернота стала светлеть, гася огонь, и вместо черного и алого засветилось солнечное и прозрачное небо. И Ника увидела Сергея Викторовича – он стоял в зеркальном проеме, совершенно живой и здоровый, и, улыбаясь, махал ей рукой, а вокруг прыгали и резвились ее собаки.

– Серенада! – успела крикнуть Ника.

Она плюхнулась прямо на продавленное сиденье. Сверху на нее тут же свалился Митька.

– Ника-а-а! – заорал брат. Она что есть силы прижала его к себе. Сиденье под ними ходило ходуном, пол дрожал, дребезжали давно не мытые мутные стекла.

На сиденье перед ними подбрасывало Андрея. Стас возился на полу, пытаясь подняться.

Безумный автобус несся на немыслимой для такой рухляди скорости.

Полицейский на четвереньках добрался до кабины водителя, заглянул.

– Стой! – закричала Ника. Но Стас то ли не услышал, то ли не захотел слушать. Он совершил еще один рывок и скрылся в кабине. Ника точно знала, что там нет водителя, но она не знала, что произойдет с тем, кто решится занять водительское место.

От ужаса она зажмурилась.

Но автобус почему-то сбавил скорость, скрипя и постанывая, он проехал еще немного и остановился, словно наткнулся на резиновую стену.

Медленно разошлись створки дверей.

Из кабины выглянул Стас:

– Вылезайте, приехали!

Не веря своим глазам, Ника медленно и с трудом поднялась с сиденья. Митька вцепился в нее намертво.

– Андрей, – позвала Ника.

Он поднял голову, словно очнулся:

– Ника? Митя? Вы здесь? Все живы?

– Живы, кажется, – не очень уверенно ответила Ника.

– Где мы? – спросил Андрей.

– Как – где? Дома! – объявил Стас. – Доставил в лучшем виде!