— Она уехала.

Слова дворецкого, прозвучавшие в тишине комнаты, показались предсмертным набатом тяжелых колоколов старинной церкви, после которой должны были опустить крышку гроба и заколотить ее.

Эрик стоял посредине комнаты, где некоторое время назад находилась его жена. Чье сердце он действительно разбил, заставив ее встретиться с тем другим сразу же после того, что было наверху, после того, как она обнимала его и принимала все его ласки, а потом, когда он хотел уйти, держала так, будто не хотела отпускать его. Клэр поверила в то, что не нужна ему. Поэтому и ушла. У него то колотилось, то едва билось сердце, холодея от ужаса. Покачнувшись, Эрик ошеломленно провел рукой по застывшему лицу и закрыл глаза. И тут же перед ним возник потемневший взгляд темно-золотистых глаз, полных такого осуждения, что вероятно, она никогда не простит его за это.

Господи, невозможно! Как он вынесет, если она навсегда исчезнет из его жизни?!

Черт побери, ему следовало думать гораздо отчетливее, но неудовлетворенное желание вкупе с внезапным появлением Эрскина привели к тому, что Эрик не смог действовать так, как должен был. И теперь Клэр уехала!

Уехала, когда уехал и Эрскин.

Эрик боялся подумать о том, что она села в его карету. Даже если она это сделала… прежде он, вероятно, нашел бы в себе силы смириться с этим, но только не сегодня. Потому что прежде Эрик не любил ее так, как сейчас. После того, что они пережили вместе, она стала ему не просто дорога, она стала его жизнью, которая была ему не нужна без нее. Прежде он не считал себя вправе бороться за нее, но теперь собирался перевернуть небо и землю, чтобы отыскать ее. Чтобы заглянуть ей в глаза и сказать, что его сердце навеки отдано ей и что только она может решить, выбросить его, или помочь биться еще какое-то время. Возможно, он сделал всё, чтобы она уехала с Эрксиным, но Эрик не собирался позволить ей так просто исчезнуть из его жизни.

Медленно развернувшись, Эрик вновь направился к двери, пытаясь вспомнить адрес Эрскина. Он даже думал, что ему придется поломать несколько дверей, прежде чем добраться до Клэр, но теперь его ничто не могло остановить.

Его остановил лишь слабый голос дворецкого.

— Милорд, куда вы?

Эрик не собирался останавливаться, но, услышав нотки сочувствия, будто Флаттеру было что-то известно, он замер на полпути и обернулся.

— Я еду за своей женой.

«Еду вернуть её, если мне удастся это сделать».

Флаттер покачал головой, а потом полез в карман своей ливреи и достал оттуда аккуратно сложенную записку. Подойдя, он неуверенно протянул послание хозяину.

— Графиня просила передать вам это, когда вы вернетесь.

В груди похолодело так, будто внезапно наступила суровая зима. Эрик смотрел на красивый лист бумаги с гербовым тиснением, головой льва, символом его рода, на котором он всегда писал важные письма. Записка, которую подумала оставить ему Клэр. Послание, в котором она, вероятно, собиралась потребовать не искать с ней больше встречи, потому что его поступку не было прощения.

У него заныло сердце. Подняв руку, Эрик всё же взял послание, не представляя, как раскроет его. Единственное, что он знал, так это то, что даже если она потребует держаться от нее как можно дальше, он не сможет этого сделать.

Он был так виноват перед ней. За всё то, что сделал с ее жизнью, сперва разрушив ее тем, что заставил выйти за него замуж, а потом… потом собственноручно разбил ей сердце, оставив ее с другим.

— Вы не прочитаете, милорд? — недоуменно спросил Флаттер, осторожно взглянув в бледное, искаженное лицо своего хозяина.

Эрик едва мог дышать, но сумел покачать головой.

— Это уже не имеет значения.

Единственное, что сейчас имело значение: он должен был догнать Клэр, найти ее, а потом… Сейчас он должен был думать только о том, как найти ее. Пошатываясь, словно пьяный, он вышел из дома и вскочил на своего коня.

Спрятав в нагрудном кармане, где лежал блокнот с подаренным ею лепестком ландыша, ее записку, Эрик сделал глубокий вдох, коснувшись блокнота, будто так мог набраться сил, хлестнул поводьями и пришпорил коня.

Городской дом Эрксина встретил его гробовой тишиной. Сам Эрскин вышел встретить его, вероятно, увидев его приезд из окна, но в дом Эрик не стал заходить.

— Где Клэр? — спросил он сразу же, как только увидел молодого парня, который открыл ему дверь.

Эрскин замялся и нахмурился.

— Клэр? С какой стати вы ищете ее здесь?

Чувство вины, смешанное с пульсирующей болью, сменилось таким обжигающим гневом, что Эрик шагнул к нему, сжимая руку в железный кулак, готовый пустить в ход при первой же надобности.

— Если выясниться, что вы укрываете в своем доме мою жену!..

Его прервал тихий презрительный голос.

— Жена, которая была вам не нужна настолько, что вы попросили забрать её, как только приедете сюда? — Не представляя, какие тучи кружатся над его головой, он скрестил руки на груди и презрительно хмыкнул: — Удивительно, что вы вспомнили о ее существовании…

— Ты даже понятия не имеешь о том, что говоришь! — процедил Эрик, оказавшись так близко, что с лица Эрскина слетела вся спесивость, и он тут же отступил на шаг. — Где моя жена!

Клиффорд замер, а потом опустил голову и тяжело вздохнул.

— Она выгнала меня. Выгнала так же, как и вас.

Какое-то время Эрик не мог понять его слов, ожидая чего угодно, но только не этого.

— Что?

Эрскин поднял голову. Глаза его были подернуты дымкой печали.

— Я не думал, что она любила меня настолько, чтобы отречься от своей семьи.

— Любила? — ошеломленно переспросил Эрик.

— Она сказала, что это не было любовью. Что мы просто были влюблены, ничего больше.

Влюблена? Просто влюблена? Боже, так она никогда не любила этого человека? Это было… Эрик запретил себе думать о чем-либо, пристально глядя на Эрскина.

— Где она? — прошептал он, чувствуя, как кружится голова.

Клиффорд пожал плечами.

— Не знаю, я ведь оставил ее в вашем доме. Она просила никогда больше не искать с ней встречи.

Эрик сделал глубокий вдох, а потом почувствовал, как неистово забилось его сердце. От надежды. Надежды, которая тут же рухнула, потому что теперь он на самом деле не знал, где Клэр.

— Советую следовать ее требованиям, иначе если я сам замечу вас рядом со своей женой, я…

— Клэр — замечательная, но я не собираюсь искать с ней новой встречи. Она не заслуживает новых страданий, кроме тех, которые я уже причинил ей.

— Клэр — моя жена, и за ее душевное спокойствие в первую очередь отвечаю я, сэр. Постарайтесь впредь не забывать об этом.