– Что значит это столпотворение? Проваливайте, не на что тут глазеть!

Иоганн обернулся и увидел невысокого человека в берете и мантии. Он был, вероятно, младше Фауста, но черное одеяние и властные манеры придавали ему вид почтенного старца. У него был заостренный нос, глаза светились живым умом, на тонких губах играла усмешка. Несмотря на молодые годы, в волосах и в жиденькой бороде уже пробивалась седина.

– Эти люди, вероятно, глазеют на меня, – ответил Иоганн с повозки.

– Если вы тот, за кого эти люди вас принимают, то и вина за переполох ляжет на вас. – Человек улыбнулся и как будто сразу помолодел. Кёльнский выговор придавал оттенок фарса его витиеватой речи. – Доктор Фауст, верно? Учитывая множество историй касательно вашей персоны, я считал вас несколько старше.

– И я вас – учитывая то множество ваших работ, мастер Агриппа, – ответил Иоганн, все еще раздосадованный переполохом, который сам же и вызвал. – Или их написал кто-то другой?

– Touché, почтенный коллега! – Агриппа рассмеялся и театрально поклонился. Толпа между тем почтительно расступилась. – Открытый выпад мне всегда по нраву, не то что происки этих закоснелых докторов, которые только и мечтают уличить меня в ереси. Приступим же к мирным переговорам. Прошу в дом, где нам никто не помешает.

Он усмехнулся и показал в тесный проулок слева от дома.

– Там ворота на задний двор моего скромного жилища. Прошу простить мою сестру Марту, что не впустила вас. К нам приходит слишком уж много просителей, в основном бродячие студенты в надежде на местечко. Но вас, почтенный доктор, я так быстро не отпущу. Уже по пути из университета я услышал с дюжину историй про вас.

– Лишь половина из них соответствует истине, – пожал плечами Иоганн.

– И он не скажет, какая именно, – добавил со вздохом Вагнер.

Агриппа искоса взглянул на него.

– Как вижу, вы обзавелись ассистентом?

– Талантливый молодой человек, – ответил Иоганн. – Хоть иногда и доставляет хлопоты.

Вместе с Агриппой они двинулись сквозь толпу, и люди расступались перед двумя учеными. Некоторые снимали шляпы, но Иоганн заметил, как другие крестятся или складывают пальцы в защитные знаки. Вагнер между тем спрыгнул с козел и повел лошадь к указанному проулку.

За дверью открывался просто обставленный коридор. На стенах висели шкуры и ковры, пол был устлан ароматным тростником.

– Прошу в каминную комнату, – произнес Агриппа и стал подниматься по лестнице на второй этаж. – Там мы сможем побеседовать в тишине. А Марта между тем попотчует вашего ассистента на кухне. Она приготовила кёльнские клёцки, просто объедение! Мы же удовольствуемся постной, но не менее приятной научной дискуссией.

В так называемой каминной комнате значительное место занимала изразцовая печь, какие в последнее время все чаще появлялись в бюргерских домах. В отличие от прибранного коридора здесь царил совершенный хаос. На сундуках и столах грудились книги и исписанные листы, рядом с чернильницей гнил яблочный огрызок. В воздухе стоял запах пергамента, пыли и пота.

– Мои владения, – объявил с улыбкой Агриппа и указал Иоганну на скамью.

Они устроились, и хозяин дома некоторое время изучал гостя.

– Так-так, знаменитый доктор Фауст, – произнес он наконец и откинулся на спинку кресла. – Мне рассказывали о ваших лекциях в Эрфурте. Очень интересны ваши теологические рассуждения о Боге. Хоть и несколько безрассудны, ибо в наше время оказаться еретиком ничего не стоит. Уж я-то знаю, о чем говорю.

– Вы даете лекции в Кёльне? – спросил Иоганн.

– Веду теологические дискуссии, без оценочных суждений. Ректор попросил меня об этом.

Агриппа пожал плечами. Иоганн задумался, таков ли он в действительности или это лишь напускная небрежность. В его великой учености сомневаться не приходилось, однако по натуре своей не был он лишен и хвастливости.

«У нас немало общего», – подумал Иоганн.

– Впрочем, я недолго пробуду в Кёлье, – добавил Агриппа. – Наверное, скоро отправлюсь в Италию, где в качестве императорского офицера буду сопровождать военное казначейство. До этого я помог другу отвоевать свою крепость… Ах да, совсем недавно я был в Англии в качестве агента, по заданию кайзера. Следовало наладить с новым королем Генрихом VIII хорошие торговые связи, и мои познания в английском языке пришлись весьма кстати… – Он чуть помедлил и приподнял брови. – Вам знакомо это чувство вечной неудовлетворенности? Когда самой жизни мало и хочется дознаться до всего, без оглядки на потери?

Иоганн кивнул.

– О да, хорошо знакомо.

Слишком хорошо…

– Значит, мы собратья по духу. – Агриппа рассмеялся, тонко, почти как женщина.

Он огляделся в поисках кувшина, откопал из-под кучи книг два грязных стакана и налил вина.

– Как видите, и я не ведаю покоя, подобно вам. Сегодня здесь, завтра там – вся наша жизнь проходит в погоне за познаниями. Но вы явились сюда не затем, чтобы попусту болтать, я прав? – Агриппа хлопнул в ладоши. – Зачем болтать по пустякам, пора за дело взяться нам. Итак, что привело вас ко мне?

Фауст прокашлялся.

– За время вашего пребывания в Англии вы, очевидно, начали новый манускрипт. В Гамбурге я имел возможность ознакомиться с его фрагментом.

В некотором смущении он достал из сумки принесенные листы и разгладил. Агриппа бросил на них мимолетный взгляд.

– «Оккультная философия», – произнес он и кивнул. – Я еще далек от завершения. – Вздох. – Не следовало, конечно, продавать их этому ганзейскому толстяку. Однако он хорошо заплатил, а кайзер в который раз задерживал мое вознаграждение.

– Хочу выразить свое почтение. Это шедевр! – Иоганн тронул листы, лежащие теперь на столе. – Еще никому не удавалось так упорядочить знания о магии. Астрология, заклятия, прорицание, колдовские средства…

– Чистой воды теория, – Агриппа отмахнулся. – Мне недостает практики. В этой области вы – учитель, а я – лишь честолюбивый ученик. А почему вас это так занимает?

– В своей работе вы касаетесь вопросов, которые… – Иоганн помедлил, – затрагивают и меня.

Впервые в глазах Агриппы появился интерес. Он подался вперед.

– Поясните.

– В моей жизни произошли некие события… в таких случаях принято говорить о проклятии. Я долгое время задаюсь вопросом, не связано ли это все с моим гороскопом. Я родился под знаком Юпитера. Солнце и Юпитер в тот день оказались в одном знаке и под одинаковым углом.

Агриппа кивнул.

– Действительно, сильное положение. Значит, на вашу долю выпало счастье; отсюда, вероятно, и ваше имя.

– Ну, этого счастья я пока не обрел, – сокрушенно ответил Иоганн и сменил тему. – Выражение «рожден в день Пророка» вам о чем-нибудь говорит? Оно попалось мне в связи с днем моего рождения.