«Что сказала Найрия?»

Значит, Меркуд отнюдь не пребывает в неведении. Правда, ни во что не вмешивается — против обыкновения. Но…

«Она обещала замолвить за Элиссу слово перед королем. Ты конечно, знал еще до моего отъезда, что Элисса находится в Карембоше»

Это было утверждение, а не вопрос.

«Знал. И надеялся, что вы снова встретитесь», — по тону старого лекаря было невозможно понять, что он чувствует.

«Я знаю про Орлака, Меркуд, — отрезал Тор. — Я подружился с пятью из десяти Паладинов. А теперь расскажи мне про Триединство».

«Кто тебе рассказал?!»

О да! Кажется, старик не на шутку разволновался.

«Неважно. Время — наш враг. Начинай».

Меркуд оказался не готов к такому повороту. Его планы рушились. Соррель больше не откликается. Тор заключен под стражу. Из Паладинов только Темезиус и Фгатис удерживают Орлака. Еще немного — и он вырвется на свободу… а тайна Триединства все еще не разгадана. Ничего не остается, как рассказать Тору все, что ему известно.

Он начал с начала — с самого начала, с того, что произошло много сотен лет назад. Тор сидел молча, обхватив голову руками, и слушал. О младенце, проданном молодому человеку, Чувствующему, который недавно потерял новорожденного сына и тяжело переживал эту потерю.

В зал суда Тора вели шесть воинов из королевской стражи. Рядом шел Херек.

— Не вздумай только таращиться на Гота, — сквозь зубы процедил капитан. — Он и это сумеет обратить против тебя.

Инквизитора стражники очень не любили.

Двери тронного зала распахнулись. За время жизни во Дворце Тор не раз и не два заходил в это просторное помещение, но сейчас его внезапно охватил страх. Нет, так негоже. Ему предстоит предстать перед королем и многое ему объяснить. Расправив плечи, молодой лекарь вошел в зал. Пусть он просто храбрится. Пусть для воинов, которые ведут его, это очевидно. Он знал, что красноречие не изменит ему.

Однако, увидев бледные, мрачные лица, Тор впервые испугался за свою жизнь. Неужели Лисс хочет его смерти? На миг эта мысль захватила Тора. Нет, конечно, нет! Она связывает с ним большие надежды, грандиозные замыслы. Юноша огляделся. Он знал каждого, кто здесь находился, но люди то и дело отводили глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом. Неважно. Он искал Элиссу.

Она сидела у окна, очень прямо. Ее лицо — немыслимо прекрасное, с одной стороны освещенное солнцем, с другой густо затененное, — было неподвижно и ничего не выражало. У Тора забилось сердце. Вот бы заключить ее в объятья, сказать ей, как он ее любит, как ему жаль, что все так случилось… Почти не задумываясь, он мысленно окликнул ее. Конечно, ответа не последовало. Архалит снова сиял у нее на лбу. Однако Элисса подняла глаза, и Тор понял: она что-то почувствовала. Такое выражение бывает у человека, которого легонько толкнули, чтобы привлечь внимание.

Да, в сонном взоре Элиссы что-то изменилось: она заметила Тора. Но не стоило обольщаться. Это не был прежний взгляд, полный любви — теперь в нем было лишь отчаяние. Конечно: она тоже чувствует, что в этом зале нет места надежде.

Кто-то тронул Тора за локоть: это Херек приглашал его встать перед троном. Король и королева еще не пришли, но собравшиеся понемногу смолкали. Тор заметил пурпурную ленту. Гот. А рядом с ним его прихвостень Рус, тоже редкостный мерзавец. Следующим, кого заметил Тор, был Меркуд: Облегчающий Страдания сидел в самом темном углу, глядя куда-то в сторону. Однако юноша почти тут же ощутил, как между ними протягивается ниточка мысленной связи.

«Боишься?»

«Не боялся, пока не увидел ее», — ответил Тор.

Старик нахмурился.

«Когда этот балаган закончится, нам нужно поговорить. Что бы ни случилось, никому не рассказывай о том, что я тебе скажу».

«Опять плетешь заговор, Меркуд?»

Тор сам себе удивился. Оказывается, он еще способен шутить! Однако на душе у него скреблись кошки. В самом деле, скорее бы закончился этот балаган.

«Прошлой ночью мне приснился странный сон, Тор, — Меркуд сделал вид, что не слышал. — Мне явилась женщина».

«Ее зовут Лисс».

«Правда? — старик пожал плечами. — Не знаю. Она говорила со мной, но я ее не видел. Ты знаешь, что такое Обмен душами, Тор?

«А такое возможно?»

«Именно поэтому нам надо поговорить».

Однако поговорить им не удалось. Запели трубы, и все, кто находился в зале, встали. Из небольшой двери позади возвышения, на котором стояли троны, появились король и королева.

Найрия поймала взгляд Тора. «Держись», — молили ее глаза.

Лорис сел и выпрямился. Было заметно, как неудобно ему на этом огромном дедовском троне. Знать и придворные тоже заняли свои кресла. Когда стихли покашливания, шорох одежд и другие звуки, с которыми люди рассаживаются по местам, и зал погрузился в тишину, король повернулся и кивнул Готу.

Мечта Инквизитора сбывалась. До сих пор он произносил свои речи лишь перед крестьянами, в лучшем случае — перед купцами, виноделами, владельцами магазинов, гостиниц, хозяйками борделей. Но сегодня все будет по-другому. Ему будут внимать люди иной породы — этого он желал давно и страстно. О да, он сполна отблагодарит Гинта за доставленное удовольствие.

Гот долго готовился к этому спектаклю. Но разве можно было так решить, видя, как взгляд Инквизитора блуждает по украшенному росписью и позолотой потолку? Нет, этот человек еще не знает, с чего начать, и подбирает слова. Ведь ему предстоит такая неприятная работа, он так сожалеет! Но Гот обещал себе сделать все возможное, чтобы у слушателей не осталось сомнений: преступление, совершенное обвиняемым — ужасно.

— Мой король… — Гот поклонился Лорису, затем королеве. — Ваше величество…

Его движение, обращенное к Найрии, было исполнено почтения, но в голосе звучали совсем иные нотки.

— Всем известно, что мы собрались здесь по весьма печальному поводу. Нам предстоит судить одного из нас. Но прежде вы услышите историю, которая заставит вас содрогнуться. Историю о том, как не оправдывают оказанное доверие, злоупотребляют властью, которой король наделяет из лучших побуждений, о том, как молодые потакают своей похоти…

Гот взял бокал с водой и сделал глоток, предоставляя зрителям проникнуться смыслом сказанного.

— Как вам известно, более шести лет назад Торкин Гинт был допущен ко двору. Ему выпала честь стать учеником почтенного Меркуда, который занимает пост придворного лекаря, — Инквизитор кивнул старику, но тот не ответил. — Не стану отрицать, мой король, боги щедро одарили этого юношу.

Также бесспорно, что Торкин Гинт быстро освоил ремесло и показал себя искусным лекарем. Не так давно его мастерство вернуло здоровье нашей любимой королеве — большинство лекарей в этом случае обратились бы ко мне, чтобы я исполнил обязанности духовника.