Исихастский спор в середине XIV века привел к решительной победе старого православия в целом и в том, что касается идеалов монашества на Афоне, в частности. Монахи господствовали теперь в церкви и в государстве. Мертвое тело основного оппонента Паламы Никифора Григоры было выставлено для насмешек. Его таскали по улицам города, согласно другому оппоненту Паламы, Иоанну Кипариссиоту[927]. В этот момент, согласно Л. Брейе, для империи наступило черное будущее[928]. Однако немецкий византинист Гельцер изобразил очень идиллическую картину жизни афонских монахов. Он писал: «Святая гора оказалась Сионом истинной веры. Во время того ужасного кризиса умирания целого народа, когда османы безжалостно топтали ромейский народ, Афон стал убежищем тишины, которого искали разбитые души. Но вместе с тем и много сильных сердец, заблудившихся во всей земной жизни, предпочитали в том же уединении от мира провести в союзе с Богом свою душевную борьбу. Монашество обеспечило в эти тяжелые времена несчастной нации единственное продолжительное и настоящее утешение»[929].

Роль исихастов в политической борьбе той эпохи еще недостаточно определенно выяснена в науке. Во всяком случае руководители той или иной политической партии, хотя бы Палеолог и Кантакузин, понимали все значение и силу исихастов и не раз опирались на них в достижении своих чисто светских целей. Но грозная политическая обстановка в виде турецкой опасности заставляла государей, даже искавших иногда опоры в исихастах, отступать от старого православия торжествующего Паламы и его сторонников и искать сближения с римской церковью, которая, по мнению восточных басилевсов, одна только и могла поднять Западную Европу на защиту христианства. Особенно сильно стала чувствоваться эта склонность к западной церкви, когда на престоле после низложения Кантакузина утвердился наконец полулатинянин по матери, Анне Савойской, Иоанн V Палеолог, сам ставший католиком.

Обращение в католицизм Иоанна V

К шестидесятым годам XIV столетия турки являлись обладателями Малой Азии, Галлипольского полуострова в Европе и постепенно стали продвигаться по Балканскому полуострову, грозя окружить Константинополь. Иоанн V всю надежду на избавление от опасности возлагал на папу.

XIV век был эпохой так называемого «вавилонского плена» – с 1305 по 1378 годы семь пап, занимая последовательно престол Св. Петра, имели более или менее постоянное местопребывание на берегах Роны в Авиньоне, находясь в зависимости от французских королей. Папские призывы к западным государям и князьям о помощи против турок или оставались совершенно безрезультатными, или же приводили к небольшим экспедициям, иногда временно и частично удачным, но, конечно, не решавшим вопроса. Крестоносного энтузиазма на Западе не было. Кроме того, в представлении западноевропейского человека того времени схизматики-греки были более неприемлемыми, чем мусульманские турки. Петрарка писал: «Турки – враги, греки же – схизматики хуже врагов»[930].

В конце шестидесятых годов папа Урбан V решил из Авиньона переселиться в Рим. Еще на пути в Вечный город он встретил византийских послов, которые заявляли о намерении их императора заключить унию, для чего последний готов был приехать в Рим. Иоанн V прибыл в Рим морем, высадившись в Неаполе[931]. То, что Иоанн в своем решении принять католицизм не имел поддержки со стороны византийской церкви, ясно видно из следующего факта – среди всех сопровождавших императора в Рим высших должностных лиц не было ни одного представителя византийской церкви. В октябре 1369 г. в Риме Иоанн прочел в торжественной обстановке исповедание веры, согласное во всем с догматами Римско-католической церкви. В храме Св. Петра в присутствии императора папа совершил торжественное богослужение, во время которого Иоанн V еще раз произнес исповедание веры и снова подтвердил, что Дух Святой исходит от Отца и Сына и что папа является главою всех христиан. В тот же день император обедал у папы. К столу были приглашены также все кардиналы. Через Неаполь и Венецию император вернулся в Константинополь, пережив в последней унизительные моменты. Венецианцы за неуплату в срок взятой у них еще ранее взаймы крупной суммы денег задержали несчастного Иоанна V как несостоятельного должника. Он был освобожден только тогда, когда благородный и энергичный сын его, будущий император Мануил, собрал требуемую сумму, явился в Венецию и выкупил отца. Вскоре после отбытия императора папа Урбан V вернулся в Авиньон.

В своей энциклике папа выражал радость по поводу возвращения Иоанна в лоно католической веры и его отказа от схизмы. Папа говорил также о надежде, что этому примеру последуют бесчисленные народы, которые придерживались схизмы и ошибок греков. Однако в то же самое время патриарх Константинопольский Фило фей слал послания не только населению империи, но и православным христианам за ее пределами – в Сирию, в Египет, в южнославянские страны и в далекую Россию, призывая их быть верными православию. Сопротивление религиозной политике Иоанна было упорным. Обращение Иоанна в Риме реальных результатов не имело, и он не мог получить от папы ничего кроме внимания, подарков и обещаний. Несмотря на папские призывы, Западная Европа не послала никакой помощи против турок. Обращение Иоанна, столь торжественно провозглашенное, было все же его личным делом. Подавляющее большинство населения империи осталось верным восточной православной церкви[932]. Тем не менее это путешествие императора представляет собой интересный эпизод в истории культурного общения Византии с Западной Европой, в данном случае с Италией в эпоху Возрождения.

Флорентийская уния