Нас ждали Баррас и Роза-или-Нет, а также около двадцати пловцов, включая двоих сидящих – вероятно, считавшихся у них за главных. Их кресла возвышались на постаменте из раковинного материала, а остальные пловцы расположились на разных уровнях, будто в соответствии с некой церемониальной иерархией. Раньше я видел их лишь в воде или с большой высоты, и у меня не сложилось мнения о том, как они ходят на двух ногах. Оказалось, вне воды они отнюдь не радикально отличаются от людей. Их темную кожу испещряли серые, зеленые и золотистые пятна. Пальцы рук и ног были приспособлены к плаванию, а на широком торсе сидела толстая мускулистая шея, как постамент, поддерживая голову. У них были большие темные глаза, щелевидные ноздри, усы и нечто вроде гривы, часто с примесью зелени. Но помимо этих общих черт каждый обладал индивидуальными, и я уже вскоре мог делать осторожные предположения относительно возраста и пола. Их одежда, если ее можно было назвать таковой, представляла собой не то короткую юбку, не то набедренную повязку из грубой ткани зеленого цвета. У некоторых были плетеные нагрудники, похожие на защитные, но наверняка выполнявшие лишь декоративную функцию, а также пересекавшие грудь ремни, на которых висели инструменты и оружие, включая крючья вроде того, которым они пытались задержать нашу лодку.

– Те, что на тронах, – король и королева, – прошептал Пинки. – По крайней мере, это самое близкое соответствие для их титулов. Мужчину зовут Ринди, женщину Иврил. Похоже, они делят власть поровну. Насколько мы поняли, этой правящей династии семьдесят или восемьдесят лет – с того года, когда случилось нечто вроде переворота. Это даже не половина всей их истории, но о первой части они упоминают так, как мы – о бронзовом веке. – Он легонько подтолкнул меня вперед. – Представься. Говори медленно, и переводчики тебя поймут. И если хочешь моего совета, не особо распространяйся насчет двух личностей в одной голове. Мы пытаемся навести мосты, а не напугать наших союзников до смерти.

– Я что, такой страшный?

– С самого начала. Причем вы оба.

Я сделал несколько шагов к постаменту с тронами. Король и королева кивнули, но ничего не сказали.

– Я Сидра, – начал я, приложив руку к груди. – По крайней мере, под этим именем меня знали. – Я бросил извиняющийся взгляд на Пинки, поскольку намеревался сделать именно то, от чего он меня предостерегал. – Но я также Уоррен Клавэйн, брат Невила. Думаю, вы знаете Невила. Он является частью вашего океана дольше, чем вы плаваете в этих водах.

Королева Иврил наклонилась вперед на троне. Кто-то из пловцов приблизился к ней и зашептал на ухо. Она несколько раз кивнула, – по крайней мере, этот жест у здешнего народа сохранился. Взглянув на меня, Иврил заговорила с переводчиком. Ее голос звучал негромко, и из тех обрывков, которые до меня долетали, я ничего не понимал.

Переводчик повернулся ко мне и заговорил пискливым раздраженным тоном, с сильным акцентом. Приходилось сосредоточиваться изо всех сил, чтобы что-то разобрать.

– Ты… два… в одном?

– Да, и это столь же странно для меня, как наверняка и для вас. Можете называть меня единым именем, Воин-Сидра, если так будет проще. Первая часть имени – прозвище, которое Невил Клавэйн дал своему брату в детстве. Сидра – сокращенное от Клепсидры, женщины, обитавшей раньше в этом теле.

Я ждал перевода. Процесс шел медленно, помощники то и дело совещались.

Наконец последовал ответ королевы Иврил:

– Ты… родня… Зеленого?

– Да, – мрачно кивнул я. – Я родня Невила Клавэйна. Его брат. И я видел его в сгустке жонглеров.

Иврил и переводчик снова обменялись репликами.

– Мы вас предупреждали. Зеленый злой. Злой и могущественный. Этот сезон – плохой сезон.

– Мы не могли ждать лучшего сезона. Но прошу прощения за то, что мы неверно поняли ваши добрые намерения.

Я помедлил, размышляя о том, насколько далеко могу зайти, не перенапрягая способностей переводчиков. У них был свойственный педантичным ученым хмурый вид. Вероятно, это были специалисты, которые отслеживали изменения в своем языке с самого начала и сохранили достаточно знаний о его старых формах, чтобы понять смысл моих слов и дать его неуверенную трактовку.

– Но вы правы, – продолжал я. – Мой брат вовсе не рад был меня видеть. Это моя вина, вернее, вина той части меня, которая когда-то была Уорреном. Уоррен несправедливо поступил с Невилом, и тот запретил брату появляться здесь впредь. Видите ли, мне довелось побывать тут раньше. Возможно, вы уже тогда плавали в этих морях, но не попадались мне на глаза и вряд ли видели меня. Иначе попытались бы мне помешать.

– Многие приходили. Многим не удалось.

– Но в этот раз мне удалось, – ответил я. – Уоррен хотел кое-что получить от своего брата и добился своего.

– Мы ничего у тебя не нашли.

– Он рассказал мне о планете, куда я должен отправиться вместе с моими друзьями. Примерно в восьми годах полета отсюда, на орбите звезды, которая называется Дзета Тукана.

Я кивнул в ту сторону, где, судя по игре падавшего сквозь окна света, находилось солнце.

– Мы знаем про звезды. – В ответе слышался легкий упрек, будто я считал хозяев совершенно неосведомленными насчет их места во Вселенной. – Мы знаем про корабли и планеты. Мы знаем, кем были и откуда пришли.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал я.

– Вы улетите на корабле? Все?

Баррас встретился со мной взглядом, и, хотя я никогда не понимал свиней так же хорошо, как людей, я увидел в его глазах тревогу и предостережение. Я вступил на опасный путь.

– С вашего позволения, некоторые останутся.

– Почему?

– Наш корабль не рассчитан на такое количество пассажиров. Там, куда мы летим, будет очень опасно. Не все из нас добровольно прилетели на Арарат. Те, кого мы оставили в Первом лагере… вы знаете про Первый лагерь? – Я покачал головой, поражаясь собственной глупости. – Ну конечно. Это же вы забрали мой скиммер? И не удивлюсь, если узнаю, что вы ухаживали за могилами.

– Никто не может жить в Первом лагере, – сказал Ринди через собственного переводчика.

– Мы уже вернули его в пригодное для жизни состояние. Поселенцы не станут вас беспокоить, если вы сами не пожелаете вступить с ними в контакт, и не возьмут от моря больше, чем потребуется.

– Никто не может жить в Первом лагере, – повторил Ринди, а затем уточнил: – Никто не должен жить. Это запрещено.

– Они вам не конкуренты! – возмущенно заявил я. – Если бы вы избегали этих островов, то вообще