— Иззи уже отдохнула после перелета? — спросила Джоди.

— Иззи опытная путешественница, ей не привыкать. Думаю, даже разница во времени ее не слишком заботит. Я собиралась попросить ее посидеть с Мици сегодня вечером.

— Тогда я, возможно, заскочу к вам попозже. Я еще не показывала ей свои записки о Ратнари-Хаусе. Думала послать их по электронной почте, но прежде мне хотелось привести все в порядок, причесать, собрать вместе все разрозненные куски.

— А я и забыла, что ты писала о Ратнари-Хаусе. Мама говорила мне. Ну как, обнаружила какую-нибудь семейную тайну? Скелет в шкафу?

Джоди нерешительно замолчала. Письма и документы, которые передала ей дочь Виви Уилан, оказались почти бесполезны. Интерес представляли лишь несколько писем от Лили к ее подруге, но с годами чернила выцвели, и текст едва можно было разобрать.

Другое дело дневник.

История жизни Лили была изложена в ее дневнике.

Джоди нашла его за месяц до рождения Кайла, когда вместе с Аннелизе пришла навести порядок в доме Лили. Собственно, уборкой занималась Аннелизе. От Джоди было мало проку, своими размерами она сама напоминала дом.

— Одиннадцать килограммов, — пожаловалась Джоди. — Я прибавила одиннадцать килограммов. Вы можете в это поверить?

— Ты скоро их потеряешь, — добродушно усмехнулась Аннелизе.

Они вошли в Старую кузницу и с грустью огляделись вокруг. В последние дни Аннелизе не покидало предчувствие, что Лили осталось жить недолго, и она подумала, что хорошо бы не много убраться в доме до того, как случится неизбежное.

— Я представила себе, как Иззи войдет и увидит на столике газету, раскрытую на странице с кроссвордом, и чашки на сушилке для посуды… — объяснила Аннелизе. — Словно Лили просто вышла на минутку. Собиралась вернуться, но так и не вернулась.

Джоди вызвалась пойти вместе с Аннелизе. Это она обнаружила дневник на столике у постели Лили. Ветхую тетрадь, завернутую в белую папиросную бумагу, поверх которой нетвердой старческой рукой было нацарапано «Иззи».

— Смотрите, Аннелизе! Смотрите!

Они вместе развернули сверток.

— Господи! — ахнула Аннелизе. — Это же дневник. Не знала, что Лили его вела. — Она с благоговением оглядела со всех сторон старую толстую тетрадь с крапчатым обрезом, перетянутую резинкой, потом открыла ее, пробежала глазами несколько строчек и тут же закрыла. — Я не хочу это читать. Лили оставила свой дневник Иззи.

Джоди с тоской провела пальцем по слову «Дневник», вытисненному на обложке. Ей страстно хотелось прочитать его и узнать историю Лили.

— Это решать Иззи, — заметила Аннелизе.

— Что?

— Иззи должна решить, можешь ли ты использовать эти записи в своей книге о Ратнари-Хаусе, — объяснила Аннелизе. — Воспоминания Лили могут быть очень личными.

— Конечно, — кивнула Джоди. — Я бы не хотела обидеть Лили или кого-то из вас.

Аннелизе ласково потрепала ее по руке.

— Я знаю.

Джоди и Бет подошли к «Доротас». Младенцы в колясках спали сладким сном.

— Нет, — твердо заявила Джоди. — Никаких скелетов в шкафу.

* * *

Иззи раскрыла чемодан и достала платье, в котором собиралась пойти на крестины. Завтра предстоял суматошный день, но она с удовольствием предвкушала его. Держать на руках малышку Мици было потрясающе. Накануне Иззи зашла к Аннелизе и, увидев девочку, робко попыталась ее погладить, но тут Бет проворно вручила ей ребенка и исчезла из комнаты на целый час.

— Что мне?.. — пролепетала изумленная Иззи, но в комнате не было уже никого, кроме нее и Мици. Бет ускользнула, ловко набросив на плечо будущей крестной чистую пеленку.

— Остались мы с тобой одни, малышка, — растерянно пробормотала Иззи, глядя, как Мици морщит личико и моргает затуманенными после сна глазками. — Не будешь плакать?

Мици окончательно проснулась и недовольно засопела. Где мама? И кто эта незнакомая тетя?

— О Господи! — ахнула Иззи, когда Мици зашлась неправдоподобно громким ревом. Как может такое крохотное существо издавать такие ужасные звуки? Через пару минуту Иззи почувствовала, как в нос ударил неприятный запах. Как может такое малюсенькое существо так дурно пахнуть?

Мици потребовалось пятнадцать ми нут, чтобы успокоиться. За это время Иззи успела дважды повторить все детские стишки, какие только знала. Когда она в отчаянии принялась бубнить песню «Славная попка» из репертуара «Дестиниз чайлд», Мици перестала наконец плакать и улыбнулась.

— О, ты прелесть! — Иззи облегченно вздохнула. — Давай-ка поменяем этот противный старый подгузник.

Мици издала булькающий звук.

— Поменяем? Ты не против?

Час спустя, отправив в корзину три подгузника и целую пачку детских салфеток, Иззи решила, что можно снять с заднего стекла табличку «За рулем ученик»: теперь у нее достаточно опыта в обращении с младенцами.

— Ну как она? — спросила впорхнувшая в комнату Бет.

Иззи довольно улыбнулась:

— Отлично. Правда, было немного утомительно.

— Ты даже не представляешь себе, сколько с ними мороки, — вздохнула Бет, взяла ребенка на руки и нежно обняла.

Полтора месяца назад Иззи охватила бы тоска при виде этого безмятежного счастья, а сейчас она лишь кивнула в ответ и сказала с чувством:

— Да, но оно того стоит.

— Это точно, — улыбнулась Бет.

Она пошла купать малышку, и тут в дом влетела Аннелизе, оживленная и раскрасневшаяся после прогулки поберегу вдвоем с Силки.

— Здравствуй, дорогая. — Иззи радостно обняла тетю, а затем и собаку. — Она просто прелесть, Аннелизе. Может, мне ее похитить у тебя?

Аннелизе добродушно рассмеялась.

— Силки помогает мне оставаться в здравом уме, так что мой ответ «нет». Я пошутила, Иззи, — добавила она, заметив встревоженное выражение в глазах племянницы. — Я отлично себя чувствую и не собираюсь впадать в безумие.

— Я вижу. Папа сказал, что у тебя все хорошо.

— Семейный телеграф исправно работает, как я погляжу.

— Да, — лукаво улыбнулась Иззи. — Ты действительно выглядишь счастливой, Аннелизе.

— Ты тоже. Когда ты приезжала в прошлом году, все было не так.

— Я переживала трудные времена и очень боялась за бабулю.

Они замолчали, в комнате повисла тишина. Было слышно лишь, как возится на коврике задремавшая Силки. Аннелизе наклонилась и рассеянно потрепала лохматые собачьи уши.

— Лили вот-вот покинет нас.

Иззи закусила губу.

— Я знаю. Папа мне сказал. Я собираюсь зайти к ней завтра утром.