– Сражайся, человек… она в безопасности, – коротко повторил эльф и отпустил его руку, оставив в ладони рыцаря белоснежный шелковый платок с вышитыми вьющимися цветами маленькими буквами в углу: «И. В.» Изабелла де Ванкур… Миледи Изабелла де Ванкур… любимая…

– Иди и сражайся. Она в безопасности, – нежданный друг, казалось, устал повторять.

Ильдиар заставил себя оторвать взгляд от заветного платка, стремительно намокающего под дождем, посмотрел на эльфа и кивнул. Мысли быстро приобретали упорядоченный ход, оставляя место лишь ненависти и стремлению отомстить. Белый Рыцарь резко повернулся к барону. Тот так и стоял, в недоумении глядя то на своего уже, казалось бы, поверженного противника, то на этого странного чужака. Толпа застыла в молчании. Лишь дождь продолжал равнодушно разрывать своими струнами небо.

Оно грело графа де Нота сильнее любого огня – заветное чувство покоя и знание того, что его женщине ничто не угрожает. Это придало ему сил. А может, сам Хранн, покровитель воинов, и Синена, богиня справедливости, наделили его ими? Кто знает…

Магистр Священного Пламени – уже не просто приговоренный, обреченный на гибель и способный лишь растянуть последние минуты перед смертью, а еще ни разу до этого не побежденный в многочисленных поединках мастер клинка, знаменитый на все королевство, – поднял свой меч.

Джон Бремер опомнился и тоже вскинул оружие.

– Ну все, – прохрипел Ильдиар тихо, но его услышали и барон, и, наверное, вся толпа недоброжелателей, окружившая ристалище.

Граф де Нот сделал нетвердый шаг, словно пробуя крепость камня под ногами. Твердые плиты рыцарского пути держали, сознание прояснилось. Исчезли все мысли, кроме одной – она в безопасности…

Вот они снова сошлись, но теперь Ильдиар не собирался поддаваться. Первый же удар попал в цель: Тайран, грязный, как и его хозяин, но так же, как и он, не сломленный, рассекая струи ливня, скрежетнул по кирасе противника сбоку. Барон отступил на шаг, попытался закрыться от второго удара, но Ильдиар, резко наклонившись вперед, будто бы падая, в последний миг ловко выставил ногу и сделал стремительный выпад, заставляя Джона вновь отступить.

Граф больше не совершал обманных приемов, не распылял силы в излишнем фехтовании и парировании – довольно!!! Только лобовые атаки, только открытые и прямые выпады. Следующий удар прошил сочленение лат под плечом барона, отчего сэр Джон взревел, будто раненый зверь. Ильдиар резко вырвал окровавленный меч из раны врага. Лорд Бремер продолжал неистово рычать и, будто не замечая собственной крови, стекающей вместе со струями дождя по доспехам, попытался контратаковать. Бесполезно. Граф де Нот ловко уклонился, крутанул в руке меч, и новый выпад просвистел в воздухе. Барон отпрянул, но Ильдиар, остановив свой замах на середине, неожиданно повернулся к нему спиной и резко ударил из-под локтя. Белый клинок стремительной молнией прошел снизу-вверх. Толпа ахнула. Паладин вложил всю свою злобу и ярость в последний удар. Меч пробил стальную кирасу, вонзившись в живот, и глубоко погрузился в плоть барона. Кровь вместе с пеной хлынула из щелей забрала.

Ильдиар вырвал меч из вражеской раны, и тело лорда Джона на подогнувшихся ногах рухнуло в грязь, туда, где еще несколько минут назад лежал он, Белый Рыцарь, поверженный, униженный и раздавленный.

Толпа застыла, не веря своим глазам. Герольды не спешили провозглашать его имя. Трубачи оставили свои медные трубы, ни единой струны на лютне не подернулось, чтобы воздать почести победителю. Паладин поднял забрало и, покачиваясь, направился через поле к Мертингеру, который все это время безмолвно стоял на самом краю ристалища.

Эльф взял графа под локоть и, осторожно поддерживая, чтобы тот не упал, повел его сквозь толпу. Застывшее в немой тишине людское море бесшумно расступалось перед ними. Сейчас шелест ливня был здесь единственным звуком.

Они прошли через ворота лагеря зачинщиков, оставили за спиной навес герольдов. Подле выставленных у входов в шатры гербовых щитов стояли рыцари и сопровождали их тяжелыми пристальными взглядами – никто не торопился поздравлять графа де Нота с победой. Собаки начали скулить, почуяв эльфа, а одетые в костюмы монстров оруженосцы и пажи уже не выглядели грозно – они промокли до нитки и походили на растрепанных куриц, на их лицах застыла смесь недоумения и злобы. Мертингер довел Ильдиара до его шатра. У входа он остановился.

– Я зайду через несколько минут, – бесстрастно прошептал эльфийский лорд, – тебя там ждут…

Граф де Нот кивнул ему, откинул полог и вошел в шатер. Первое, что он увидел, – высокую женщину, застывшую в центре шатра. В руках у нее был длинный блестящий кинжал, занесенный в замахе над собственной грудью. Ильдиар успел уловить боковым зрением распечатанное письмо, лежащее на полу. Его предсмертное письмо…

– Нет! – закричал он и бросился вперед. Остро отточенный кусок стали отлетел в сторону, вырванный из ее бледных рук. Он резко развернул даму к себе и сжал в объятиях.

– Нет, отдай! – кричала она и билась в его руках. – Отдай! Отдай!

Кажется, она не понимала, что происходит, не понимала, кто отобрал у нее средство для скорого и спасительного покоя. Графиня де Ванкур осознала лишь то, что ее лишили этого решения всех ее напастей и злоключений, отобрали ключ к той заветной двери, такой манящей и зовущей. Кто-то другой посмел вмешаться в ее планы…

– Нет! – кричала она и била его кулачками по груди. Леди обдирала руки об иссеченную клинком барона кирасу, словно какое-то безумие овладело ею. Она ничего кругом не замечала, она кричала сквозь слезы. – Нет! Отдай…

– Это я… – прошептал он, перехватив руки женщины и крепко прижав ее голову к своей груди, – это я…

Она все билась в его объятиях и дрожала, но он продолжал ей шептать на ухо успокаивающие слова. Слезы блестящими дорожками ползли по ее щекам, перетекая на холодную кирасу. Она еще продолжала тихо завывать…

– Все закончилось… это я, Изи, я с тобой…

– Я прочитала… я прочитала…

– Все хорошо, любимая… все хорошо…

Постепенно женщина успокаивалась, но он не спешил ее отпускать. Они застыли в молчании, слившись друг с другом, и только дождь продолжал стучать по пологу шатра, а хворост хрустел в очаге. Казалось, что даже сквозь его доспех проникает дикое биение ее безумного сердца, ее грудь вздымалась, а дыхание было тяжелым и прерывистым.

Ильдиар растянул ремешки и сбросил латные перчатки. Сталь звякнула, упав на ковер. Рыцарь поспешил взять ладони леди Изабеллы в свои и вмиг ощутил нестерпимый жар, исходящий от ее нежной кожи. В эти секунды магистр чувствовал, как его обледенелое от обреченности сердце начало оттаивать. В эти мгновения он был поистине счастлив.

– Изабелла, я… – начал было Ильдиар, но графиня де Ванкур ладонью прикрыла ему губы. Мокрые от слез глаза смотрели снизу вверх на высокого рыцаря. Она просто всхлипывала, не в силах оторвать глаз от его лица, ее тонкий носик покраснел, а черные волосы спутались и растрепались, на нежной скуле алела ссадина. И все равно она была волшебно красива, и эта ее красота вновь сводила его с ума.