Он встал с кресла, подошел к Джейни и положил руку ей на плечо; его прикосновение было нежным и успокаивающим.

— Думаю, тебе лучше оставаться здесь, пока твоя жизнь снова не наладится. Ты близка к концу вашей с Кристиной работы. Так просто будет легче.

— Получается, что я как будто использую тебя.

— А мне кажется, это я использую тебя. Что лишний раз подтверждает, как по-разному люди воспринимают одно и то же, независимо от того, насколько хорошо знают друг друга. Однако должен тебя предупредить. — На его лице заиграла почти бесстыдная усмешка. — Я собираюсь каждую ночь стоять под дверью твоей спальни и скулить, точно щенок, пока ты меня не впустишь. — Он подхватил поднос. — Ладно, возвращаемся к реальности.

— От нее никуда не денешься, верно?

— Это точно. И она с каждым днем становится все отвратительнее. — Том кивнул на экран компьютера. — Один из твоих ортопедов, — ловко удерживая поднос одной рукой, другой он указал на длинную фамилию восточноевропейского типа, — кого-то мне напоминает. По-моему, я знаком с его сыном еще со времен моих безумных дней в юридическом институте.

Джейни казалось, что не стоит пренебрегать никакими деталями, даже такими, на первый взгляд, незначительными. Она прикоснулась к экрану, и на нем появилась информация о родственниках человека, о котором говорил Том. А также его фотография; у Джейни мелькнула смутная мысль, что, кажется, она видела его прежде. Однако вспомнить не удалось.

— Не вижу тут никакого упоминания о сыне-юристе, — сказала она.

— Не думаю, что он закончил институт, разве что позже. Я потерял его след и рад этому. Парень был полный болван.

Джейни улыбнулась.

— Тогда из него должен был бы получиться классный юрист.

— Ха-ха!

Ощущение близости между ними исчезло, и Джейни сразу же стало недоставать его. Провожая взглядом уходящего Тома, она испытала ужасное чувство одиночества. Однако погружаться в него не было времени. Отложив в сторону собственные маленькие злосчастья, она вернулась к безгласной, непостижимой реальности, страстно желая, чтобы та заговорила и заговорила внятно — поскольку в Большой базе продолжали неумолимо тикать зловещие часы болезни.

Стоя на стене замка, Наварра и де Куси провожали взглядом посланца Каля, скачущего в направлении Компьена. У короля Наваррского был нехарактерный для него встревоженный, подавленный вид.

— Этот человек сумел собрать боеспособную военную силу, — сказал он. — Фактически, армию. И, если судить по этому командиру, армию, состоящую из умных людей и потому достойную короля. Этого болваном никак не назовешь. И наверное, он там не один такой.

— Он что-то тут толковал о тысячах, — заметил барон де Куси. — Как такое возможно?

— Кто знает? Может, у Каля есть тайный союзник.

— Нет ничего тайного, что не стало бы явным.

— Тогда, скорее всего, все эти тысячи просто крестьяне.

— В таком случае, милорд, вам опасаться нечего.

— Он говорит, что у них есть вооруженные мечами всадники, а также пешие лучники, метатели копий и пешие же солдаты, прямо как у нас.

— Он преувеличивает, — сказал де Куси. — Чтобы это было правдой, они должны были полностью измениться. Мне как-то не верится, что существуют кудесники, способные справиться с такой задачей. — Барон попытался засмеяться, но получилось не слишком убедительно. — И мечи… откуда у них металл, не говоря уж об оружейниках? Конечно, если его союзник алхимик, который умеет превращать камни в металл, тогда другое дело.

— Не стоит недооценивать Гильома Каля. Это было бы большой глупостью. Однако вы правы — он преувеличивает. Сейчас важно выяснить, в какой мере. И с какой целью.

— Никогда не знаешь, что на уме у этих крестьян, — заметил де Куси.

— Может, чтобы произвести на нас впечатление? Вряд ли ему от этого будет толк. Предполагается ведь, что мы союзники. И Каль понимает, что, если предварительные отчеты о численности и состоянии армии дофина верны, он будет нам нужен.

— И пока мы не выясним со всей точностью, каковы на самом деле силы дофина, не стоит отталкивать Карла, высмеивая его крестьян. Он подготовил их к яростному сражению, но вряд ли всерьез рассчитывает, что сможет одолеть вас, когда бой с дофином будет выигран.

— Почему бы и нет, — возразил Наварра, — если у него и впрямь столько людей и если мы сильно пострадаем во время сражения? А ведь мы наверняка пострадаем больше него, потому что будем возглавлять нападение.

Он спустился со стены в комнату, где недавно принимал одного из командиров Каля.

— Он хитер, этот король Жакерии, но мы еще хитрее. — Наварра вызвал пажа. — Скачи в Компьен и сообщи Калю следующее. Через три дня на рассвете мы встретимся там и соединим наши силы. И его солдаты, поскольку их численность столь велика, пойдут впереди фаланги. Мы окажем им честь первыми нанести удар дофину.

Когда Каль передал содержание этого сообщения своим командирам, мгновенно разгорелся жаркий спор. Все соглашались, что сообщение Наварры требует ответа, и разногласия касались лишь того, каким должен быть этот ответ. По этому поводу не было даже двух одинаковых мнений. Спустя час жарких дискуссий Каль обдумал все услышанное и принял решение.

Обходя стол, он указывал на отобранных им людей и называл их имена.

— Завтра утром вы все отправитесь с визитом к Наварре и его марионетке, Коси. Возьмите лучших наших коней, лучшие мечи, наденьте лучшие доспехи, которые нам удалось раздобыть. Найдите какое-нибудь знамя. Ведите себя как воины. Передайте ему, что я обдумал его предложение и пришел к выводу, что лучшей стратегией будет перемешать наших солдат во время атаки на дофина. Скажите ему, что, по моему мнению, это так сильно собьет дофина с толку, что он растеряется и вряд ли сообразит, что делать. Скажите ему, что мы оба знаем, какой слабовольный человек дофин. Столкнувшись с выбором, перед которым мы его поставим, он не сможет принять быстрое, обоснованное решение. И это сыграет нам на руку.

Каль помолчал и потом добавил:

— А вот о чем не говорите ему ни слова: как только наше объединенное нападение на дофина закончится, и мы все еще будем рассеяны среди его воинов, и жажда крови по-прежнему будет кипеть в нашей крови, мы внезапно набросимся на его людей и перебьем их всех. Это станет для них полной неожиданностью. Мы всего лишь крестьяне, в конце концов. Разве мы способны на такой дерзкий шаг?

Ответом ему были громкие, радостные возгласы. Кэт все видела и слышала, стоя у камина, где кипятила льняные повязки и чувствовала, как дрожь страха пробегает по спине.

Она нашла Алехандро, когда он медленно обходил поляну, помогая тем, кто получил незначительные повреждения во время боевых учений. Волдыри, занозы, растяжения — все эти и многие другие мелочи, если ими не заниматься, могли существенно снизить боевую эффективность пострадавших. Обуви сейчас хватало — снятой с покойников на дорогах и полученной от вдов; но вот подобрать каждому подходящую пару оказалось сложнее. Между тем Алехандро понимал, что ноги солдат могут стать их ахиллесовой пятой, и поэтому уделял им особое внимание, поставив своей задачей, чтобы ко дню сражения ни у кого не было кровоточащих, незалеченных ран.