Богиня-Мать, явно потрясенная, кивнула. Бог-Отец, вмиг забыв, что обвинял супругу, после ее согласия тоже уверенно наклонил голову.

– Хорошо, – неожиданно по-мальчишески улыбнулся Чернобог. – Тогда, Мира, проверь своих оставшихся верными клириков. Яр, созывай дружины. И всех перекидывайте к…

– К Клайвусу, – подсказал гигант. – К Камню Трех Сердец. Прорыв именно там.

– А Стабилизатор куда?! – заволновалась Богиня.

– Если все выполнено – туда же! – уверенно приказал Сейворус.

Сотни голосов шептали на разные лады, звали к себе. Обещали, манили, пугали… Говорили: ты наша, ты с нами… Не отдадим, не позволим, заберем. Завораживали, очаровывали, сулили вечную сладость. Требовали, стращали, угодливо поддакивали… Нашептывали, желая пленить своими речами. Грубили, принуждая ответить, затягивали в водоворот. Угрожали…

– Если сейчас не откроешь глаза, скормлю тебя этому туману!

И хлобысть!.. Щека запылала от удара. Хрясь! И на другую обрушилась пощечина. Опть!..

– В следующий раз отвечу, – пообещала я кому-то. А то, чую, мне таким макаром челюсть своротят!

В лицо плеснули водой, потом его коснулось что-то мягкое. Я открыла глаза.

В едва теплящемся свете факела на меня своим прозрачным взглядом смотрел Морвид.

– Ольна? – почему-то недоверчиво уточнил он.

– Ольна, Ольна, – прохрипела я. – А ты кого ждал, Первого Перста Адорна?

Счастливая улыбка расплылась по грязному лицу жреца. Он неосознанно сотворил жест, отгоняющий скверну, и, наклонившись, обнял меня.

– Слава Всеблагому! Я уж напугался, что туман тебя выпил.

– Поперхнулся, – отрезала я, пытаясь высвободиться из его объятий.

Ага, сейчас! Жрец обнимал меня так самозабвенно, словно тысячу лет не видел. Словно я была самым дорогим человеком на свете.

Не выдержав проявления чувств, я шепнула ему на ухо:

– Тебе что, сила Лемираен в пояс ударила?

Морвид едва не подпрыгнул, отскакивая от меня на полметра. Его лицо было пунцовым от возмущения.

– Ты теперь это мне по делу и без дела припоминать будешь?! – сдавленно зарычал он.

Я лишь хмыкнула.

– А к чему такие нежности? Ты ж мне в порыве страсти едва ребра не переломал.

– Ольна! – обиделся он. – Я ж действительно переживал…

– Ладно, проехали, – отмахнулась я. – Лучше скажи, все живы? И вообще, где мы оказались?

– В храме Фемариора.

– Где? – Моему удивлению не было предела. – Это что еще за гусь?

Где-то это имя я уже слышала, только никак не могла вспомнить, где. Морвид начал мне объяснять, уже не задаваясь вопросом, почему я опять не знаю элементарных вещей.

– Когда-то был четвертый бог в мире Бельнориона, и звали его Фемариор. Однажды он восстал против остальных, возжелав поработить всех живых существ. И тогда трое богов низвергли его и убили, а могилу, где его похоронили, прокляли навеки. У бога было много последователей, но они отвернулись от него, приняв веру наших богов, или сгинули, пораженные их проклятьем. А сам мир, пытаясь исторгнуть даже память о нем, окрестности могилы сделал пустошью, чтобы никто не селился вокруг. Но сущность Фемариора была такова, что даже после своей гибели он вредил всему живому. Так в пустоши, окрест его могилы, возник Догонд со всей его нечистью.

– М-да… Мирок тут у вас, – рассеянно протянула я, совершенно не заботясь, что своими словами вызову кучу ненужных вопросов. – Тогда скажи, что мы тут забыли?

– Нет лучшего места, чтобы хранить чашу равновесия, – ответил за жреца Бриан, хотя по его озадаченному лицу я поняла, что он сам в это не очень-то верит.

Я тоже скептически изогнула бровь, но комментировать ничего не стала. Лишь осмотрелась вокруг.

Мы находились в подземном гроте, этакой пещере, которая невероятным образом смогла появиться среди болот. Низкий свод, неровный пол, у самой дальней стены, напротив входа, – полуразрушенный саркофаг. Чуть в стороне сидел Лиас и отпаивал вполне невредимую Эльму. Слава богам, а я уж думала, что девушка погибла. Лорил был рядом с ними. А в стороне от возвышения с захоронением лежал чей-то свежий трупик.

– Вот это что? – нисколько не стесняясь, указала я на него пальцем. – Вы его так?

Все пожали плечами.

– Тело, – равнодушно ответил за всех Лиас. – До нас тут было. Убрали в сторонку, чтоб не мешалось.

На всякий случай я решила осмотреть покойничка. После случившегося сила слушалась плохо, но все же я смогла одолеть заклятие «видения».

– Да нет, вроде не нечисть, – рассеянно протянула я, глядя на вполне обыкновенный труп. – Ладно, тогда давайте откапывайте чашу и, как рассветет, пойдем обратно.

– А тут как раз ты нужна, – сообщил мне приятную весть Морвид.

Теперь понятно, почему он так радовался, что я ожила!..

– Мы сейчас сдвинем крышку могилы, а ты, прочтя молитву воскрешения, заберешь священную чашу. А я бога упокою, – продолжил он.

Братья с Брианом поднялись и направились к стене, чтобы приступить к сдвиганию крышки, Эльма с уже загоревшимися от восторга глазами – ну как же, сейчас такое чудо произойдет! – в ожидании уставилась на них…

– Так! Стоп, ребята! – тормознула я всех.

Откровенно говоря, вся эта идейка начинала попахивать маразмом. Ну ладно, храм заброшенного бога – место недоступное, значит, редко используемый артефакт можно хранить именно там. В жизни и не такие дурости бывают. Но чтобы один простой смертный сумел поднять бога, а другой – сумел умертвить, мне казалось нереальным. Даже после знакомства с Арагорном, хотя тот никаких особых чудес не демонстрировал, мне было ясно, что против него у меня кишка тонка. А здесь? Мертвый, но такой же бог! И мы его воскресим, потом умертвим?!

Все выжидательно уставились на меня.

– Вы уверены, что мы все делаем правильно? – уточнила я. – Бога воскресить, потом того, – я провела большим пальцем по горлу. – Чего-то сомневаюсь, что мы сможем это.

– Ольна, – недовольно начал жрец, – это не бог, это его след, малая частица… Не знаю, как сказать, но поднять его может любой светлый клирик. А упокоить – любой жрец. Гораздо труднее сюда дойти и выйти с чашей, чем проделать все это.

– Тогда почему ее не хранят в главном храме? – На мой взгляд, я задала вполне резонный вопрос.

– Потому что после ритуала равновесия она сама возвращается сюда! – отрезал Бриан. – И достать ее можно только в момент, когда равновесие пошатнулось. Заранее этого сделать нельзя!

– Вона как… – протянула я удивленно. – Ну, у каждой Марфушки свои погремушки… В общем, убедили – двигайте крышку саркофага.