широкой белозубой улыбкой и мягким голосом. Такой спасся, а более достойные люди распрощались с жизнью. И в этом Молиту виделась чудовищная несправедливость.

Такие же чувства вызывал неизменно вежливый желтолицый субъект по прозвищу Малыш Ку, необыкновенно худое существо, выполнявшее до разразившейся катастрофы всевозможную черную работу в офицерской столовой. Никто не знал его настоящего имени. Может быть, его звали Квок Синг или как-либо похоже, но отзывался только на прозвище, и открывал рот тогда, когда к нему обращались, в другое время молчал как пень.

А этот последний пассажир с Земли, смуглый, черноволосый, кричаще одетый, надо думать, первым оказался в спасательной шлюпке. Кто-то говорил, что Сэмми Файнстоун, так звали его, — преуспевающий торговец редкими драгоценными камнями, а такие, в представлении Билла, не марают себе рук честным трудом.

В это время Саймс продолжал говорить:

— Я маловато знаю о Вальмии, чтобы вспомнить достаточно существенное. Почерпнуть откуда-нибудь сведения нет возможности. — Ни тон, ни взгляд не дали присутствующим и тени надежды. — Возможно, на наше счастье, среди нас найдется человек, знающий об этой планете больше меня?

Угрюмое молчание нарушил один Молит:

— Только и того, что слышал о ее существовании.

— Да-а, — произнес Саймс. — Я точно помню, что планета никогда не предназначалась для заселения, из чего следует вывод о ее непригодности для жизни человека. Припоминаю, как я уже говорил, что есть здесь спасательная станция.

— А вы не помните, почему условия оказались непригодными? — спросил Кесслер.

— Нет, но полагаю, причины тут обычные: состав атмосферы, опасные для человека формы жизни, несъедобные или даже ядовитые плоды, воздействие солнечного излучения.

— Может быть, здесь действует один из предполагаемых факторов, не помните, случайно?

— Нет, не знаю, — помрачнев, ответил Саймс. — Хотя, если не ошибаюсь, над спасательной станцией есть воздухонепроницаемый купол, что свидетельствует о невозможности проживания человека без такой защиты. Просто так сооружать купол никто не будет.

— Это означает, — произнес тихо Кесслер, поймав взгляд Саймса, — что времени у нас совсем немного?

— К сожалению, вы правы.

— И неизвестно, какой промежуток времени нам отпущен — недели, дни или часы?

— Да. — Саймс напряженно отыскивал в дальних закоулках памяти необходимую сейчас информацию. — По-моему, здесь что-то неладно с атмосферой, но точно сказать не могу.

— На запах и вкус — воздух как воздух, — сделав глубокий вдох, отметил Билл Молит, — Несколько густоват, перенасыщен незнакомыми запахами, но терпеть можно.

— Это не метод определения состава воздуха, — заметил спокойно Саймс. — То, чем нам приходится сейчас дышать, может убить через полгода, а то и раньше.

— Выходит, чем скорее мы доберемся до станции, тем лучше, — сказал Сэмми Файнстоун.

— Это имеет отношение ко всем! — взвился Билл, бросив в сторону Сэмми полный неприязни взгляд.

— Он сказаль «мы», а не «я», — уточнила миссис Михалич.

— Ну и шдо? — Молит и ее одарил таким же взглядом.

— Замолчите! — Саймс резко повысил голос. — Доберемся до безопасного места, тогда бранитесь. А сейчас у нас есть чем заняться. — Он указал на космошлюпку. — В первую очередь необходимо вынести тела покойников и похоронить их честь по чести.

Все притихли. Макс Кесслер и Гэннибэл Пэйтон вынесли тела погибших из шлюпки и положили на фиолетовый мох, ковром расстелившийся под ногами. Им ничем нельзя было помочь еще тогда, когда Кесслер за пять секунд до того, как шлюпка оторвалась от разваливающегося корпуса, втащил их в тамбур. Теперь они лежали на чужой планете, и с неба немилосердно палило огромное голубое солнце, придавая лицам покойников ужасный зеленоватый оттенок.

Из космошлюпки достали лопату и, сменяя друг друга, вырыли две могилы в темной почве, издававшей неприятный запах старого ржавого железа. Все в полном молчании склонили головы, когда тела погибших опустили в ямы, ставшие последним приютом, только миссис Михалич громко всхлипывала.

Саймс поднял глаза на пламенеющее небо и, держа в руке фуражку, произнес:

— Феерти был католиком, и не его вина, что в момент кончины с ним рядом не было священника. Господи, не осуждай его за это, прости его.

Он замолчал, сконфуженный такой необычной ролью. Миссис Михалич по-прежнему неудержимо всхлипывала, Саймс продолжал, не опуская взгляда с чужого небосвода.

— Мадоч был неверующим и не скрывал этого. Но человек такой же хороший, как Феерти. Они были честными и порядочными людьми. Господи, прости им те незначительные прегрешения, которые могут уменьшить их достоинства, и даруй им отдохновение в этой последней обители.

Мистер Михалич пробовал утешить свою супругу, нежно похлопывая ее по плечу и приговаривая:

— Ну, мамушка, ну, полно дебе.

Выждав немного, Саймс произнес:

— Аминь! — и надел фуражку.

— Аминь! — тихо повторили остальные.

Фини тоскливо завыл, обнюхав могилы и по очереди подходя к каждому.

На борту космошлюпки снаряжение практически отсутствовало. Во время катастрофы большая часть инвентаря лежала в коридоре корабля, так как проходила еженедельную проверку, и рассыпалась вместе с обломками «Стар Куина». Даже контейнеры с топливом не успели дозаправить.

Остался один карманный компас с разбитой шкалой, сломанный радиопередатчик, который бы в два счета исправил Томсон, не плыви его труп вместе с остальными в космосе. Было еще три автоматических пистолета, коробка с зарядами, солидный аварийный запас продовольствия, несколько тяжелых острых, как бритва, мачете, но ни масок, ни баллонов с кислородом, ни портативного лучевого оружия.

Саймс выбрал себе пояс с пристегнутым к нему пистолетом и сказал:

— Я возьму еще и компас. Мы будем идти цепочкой — я впереди, а вы, по одному, следом за мной. — Его взгляд остановился на Максе. — При возникшей опасности первый удар я возьму на себя. Может такое случиться, что погибну. В таком случае, Макс, примешь руководство отрядом. — Он передал ему автомат. — Держи. А пока пойдешь последним, чтобы прикрывать нас с тыла.

Командир оглядел свой небольшой отряд, раздумывая, кому отдать последний пистолет. Пэйтон и Молит, наделенные могучим телосложением, в нем не нуждались, им вполне подойдет мачете. Чете Михаличей, если предположить, что они умеют стрелять из пистолета, давать оружие бесполезно, вряд ли они смогут в опасной ситуации взять точный прицел.

Оставались Сэмми Файнстоун и Малыш Ку. Командир решил отдать последний пистолет Малышу Ку, рассчитав, что при необходимости тот сообразит, когда нажать на курок и куда направить дуло. Надеяться на то, что мачете может стать