Прижав к груди старшую внучку, Энид только могла выговорить:

— Я знала, что он привезет тебя домой невредимой, дитя мое! — Глаза ее переполняли слезы счастья, которые катились по измученному лицу.

Уинн обняла бабушку и поразилась переменам, произошедшим в ней. Энид постарела и двигалась медленнее, чем раньше. Ее милое лицо избороздили морщины.

— Я привезла тебе правнучку, бабушка, — сказала Уинн и протянула ей дочь. — Это Аверел Этельхардсдаттер.

Энид постаралась скрыть удивление и, наклонясь, улыбнулась малышке.

— Мне нравится твое имя, Аверел. — Потом она взяла ее на руки и поцеловала в щечку.

Аверел смотрела на Энид широко раскрытыми глазами, размышляя, готова ли она принять в свою жизнь нового человека. Сколько всего изменилось для нее за последние несколько недель! Она полюбила рыжего гиганта, который позволял ей ехать на козлах повозки и держать поводья. Уилле он тоже понравился. Однако она не была уверена в отношении того темного человека, который всегда, казалось, следил за ее матерью и мало обращал на нее внимания.

Аверел решила быстро. Обвив маленькими ручками шею Энид, она поцеловала прабабушку и произнесла: «Ба». Взрослые вокруг нее рассмеялись.

— Она прелестное дитя, — сказала Энид, очень довольная, — но она совсем не похожа на тебя, Уинн.

— Аверел копия отца. Его звали Эдвин Этельхард, он был таном поместья Элфдин, недалеко от города Бустер в Мерсии. Он считал меня своей женой, и ко мне относились, как к хозяйке.

— Уинн! — окликнул ее юношеский, но сильный голос.

Уинн обернулась и увидела высокого черноволосого молодого человека. На мгновение она не могла поверить своим глазам.

— Дьюи? Ох-х-х! Ты стал мужчиной! Почти, — добавила она и обняла брата.

— Я обручен, — объявил он гордо, — с Гвенвивар из Клидака. Через два года мы поженимся. Я сделал выбор сам.

— Ты правильно поступил, — сказала Уинн, вспоминая семью. — У них сильная порода молочных коров. Надеюсь, твоя Гвенвивар принесет тебе скот как часть приданого.

— Да, это для меня главное в ней, — произнес он с ухмылкой.

— Вот плут! — улыбаясь, воскликнула бабушка. — Только не говори мне, что ее нежные карие глаза не привлекли тебя. Она — восхитительное дитя с золотистыми волосами. Мне сказали, что ее бабушка по отцовской линии саксонка. — Потом Энид легонько шлепнула его. — Неужели у тебя нет приветливых слов для сестры, которая вернулась после трех лет рабства в Мерсии? Где твои манеры, Дьюи? — Она вздохнула и объяснила Мейдоку:

— Все они одинаковы. Гарнок прежде всего.

— Я рад, что ты благополучно вернулась домой, Уинн, — сказал Дьюи, а потом ответил бабушке:

— Если бы я не ставил Гарнок на первое место, как меня учила Уинн, где бы все были? — Его красивое лицо приняло оскорбленное выражение.

— Он прав, — согласилась Уинн, — я горжусь тобой, Дьюи!

— Кто этот ребенок? — спросил ее брат, переведя взгляд на дочку Уинн.

— Твоя племянница.

— Она похожа на саксонку, — ответил он, и Уинн пришлось еще раз объяснить происхождение Аверел. Дьюи взял малышку на руки и улыбнулся ей. — Здравствуй, бельчонок, — нежно сказал он и погладил ее по головке. — Она как маленький коричневый бельчонок — с такими же мягкими волосами и подозрительными глазками.

В зал вошла Map, и вновь Уинн была поражена. Ее младшая сестра подросла и выглядела, как игривая молодая женщина. Мейдок был прав.

Map быстро превращалась в красавицу. В длинных каштановых волосах мерцали золотистые огоньки, зеленые глаза были похожи на лесное озеро — такие же таинственные. Она застенчиво приветствовала сестру Но ее внимание привлекла Аверел, при виде которой она улыбнулась.

Map тотчас же взяла ее на руки, и Аверел ответила ей взаимностью, довольная тем, что нашла кого-то достаточно молодого, чтобы понять ее.

Они сели за вечернюю трапезу Мейдок рассказал родственникам Уинн, что она родила ему в рабстве сына и что недавно его брат Брайс послал за ним работорговца Рори Бэна.

— Я хочу оставить Уинн в Гарноке, пока я поеду в Кей, чтобы освободить нашего сына из рук Брайса. После этого мы вместе вернемся на Скалу Ворона, — закончил он. Потом добавил:

— Но никто не должен знать, что она здесь. Я не хочу, чтобы Брайс испробовал еще один из своих злых трюков!

— Все последние дни пути я думала и решила, что должна поехать в Кей с тобой, Мейдок Ты не сможешь заставить Брайса вернуть ребенка, а я, думаю, смогу. Он никак не ожидает, что я снова открыто выступлю против него в его зале. Я много думала над этим. Сначала мне казалось, что мы сами можем справиться, но теперь я поняла, что тебе надо ехать в Сант-Брайд и договариваться с Ризом о помощи. Брайс не посмеет отказаться вернуть нам Арвела, видя вооруженный отряд за нашей спиной и меня в его зале. У него просто не будет выбора.

— Он может закрыться в замке с тобой и вашим сыном в качестве заложников, — вступил в разговор Дьюи. — Ты подумала об этом, Уинн?

Не уверен, что твоя идея удастся.

— Я тоже не уверен, дорогая, — согласился Мейдок с Дьюи.

— Брайс на самом деле может выдержать осаду, — честно призналась Уинн, — но как долго? Кей — это не Скала Ворона. К нему можно легко подойти с одной стороны. У него есть источник воды внутри, как в Скале Ворона? Я знаю точно, что нет. Когда я была там, то видела, как слуги несли воду в ведрах через подъемный мост.

— Да, — задумчиво проговорил Мейдок, — они берут воду в ручье за стенами замка, но тем не менее, дорогая, неразумно тебе ехать в Кей.

— Подумай над этим, Мейдок! — упорствовала Уинн. — Разве ты не можешь представить удивление Брайса, когда я с уверенным видом появлюсь перед ним в своем лучшем наряде и драгоценностях? Когда я предстану перед ним и потребую вернуть моего сына, наследника Пауиса Венвинвина?

— Да, он будет поражен, но, зная своего брата, могу сказать, что он скоро оправится от потрясения и прикажет бросить тебя в темницу.

Нет, Уинн, это невозможно.

— Нет, возможно! — закричала она, и все сидящие за столом нервно заерзали на своих местах. Уинн редко выходила из себя, но когда это случалось… — Пусть Брайс знает, что я пришла не одна, за моей спиной армия. Он поймет, что у него нет выбора, кроме как вернуть мне Арвела. О да, он может сначала решить, что выдержит осаду, но, подумав, быстро сообразит, что у него нет другого выбора, Мейдок. Вспомни своего брата. Он никогда не совершает преступлений открыто. Он, как существо, живущее под камнем, не выносит дневного света. Для Брайса важно то, как он выглядит, какое впечатление производит. Он одинаково в восторге как от своей способности выглядеть обаятельным и простодушным, так и от собственной злобы.

— Это правда, — признал Мейдок, — но меня пугает мысль, что ты можешь оказаться внутри замка Кей. Мы не должны больше разлучаться.