рассказывал Бранвен том, что и кому он сегодня написал, куда отправил гонцов и когда ждёт родственников и соседей — жизнь идёт своим чередом, нужно держать лицо. Вопрос решили, давайте расскажем всем о том, что у нас всё в порядке. Относительном.

Откланялась Бранвен, ушли спать мальчишки. Рональд ушёл следом за отцом Мэтью. Джон зевнул, и Катерина тоже поднялась.

— Доброй ночи, Джон.

— Доброй ночи, Кэт. Жиль, ты проводишь её?

— Конечно. Передам её госпоже Грейс в лучшем виде.

В коридоре горел один-единственный факел, далеко впереди. Жиль мгновенно этим воспользовался и обхватил Катерину за плечи.

— Ты ж опять еле стоишь, тебя нужно исцелять.

— Ты ж не целитель, — усмехнулась она.

— Нет, но — в некоторых случаях всё равно что он. Знаю, что нужно сделать. И сделаю, — и потёрся щекой о её макушку.

— Не нужно в коридоре-то.

— Да спят все.

Жиль проводил Катерину до дверей, передал Грейс и откланялся — чтобы, очевидно, возникнуть из стены. А она задумалась — ей сейчас послышались шаги сзади или кто-то их караулил?

Впрочем, долго думать не вышло, потому что Жиль объявился почти сразу. Чтобы дать ещё толику невиданной ею до этой жуткой истории нежности и заботы.

53. Самый приличный из Телфордов

Наутро после завтрака и проводов отправлявшихся к себе Блэк-Роков Катерину позвала Бранвен. И сказала, что Катерина, конечно, сама решит, будет она связываться с Джейми или нет, потому что мальчишка гадкий и получил по заслугам, но — пусть хотя бы знает, что делать. Катерина согласилась, и оказалось, что за основным компонентом мази нужно пойти в домик, где жила Мэгвин.

— Что же ты думаешь, там до сих пор остались какие-то её запасы? — изумилась Катерина.

— Уверена, — кивнула Бранвен. — Такие вещи обычно хорошо защищены и кому попало не показываются. Поэтому что-то да должно остаться.

Катерина сказала Джону, куда и для чего отправляется, он предложил ей охрану, но Катерина отказалась. Сказала — поедет с Джорджи, и госпожа Бранвен тоже не так безобидна, как кажется с виду. Чем меньше людей за собой тащить, тем проще. И как оказалось, многие опасности подстерегают не белым днём в лесу, а ночью в коридорах замка.

Они отправились втроём, и за стенами Бранвен обратилась в птицу. По-прежнему стояли морозы, но снег искрился на ярком солнце ровно как год назад — когда Катерина перебиралась из домика Мэгвин в Телфорд-Касл.

— Я не уверена, что вспомню дорогу, — сказала она сразу же, как вышли за стены.

— Я знаю дорогу, — сказала Бранвен перед тем, как обратиться.

И полетела впереди, Катерине и Джорджи только и оставалось, что быстрее перебирать конскими ногами. Впрочем, Джорджи, очарованный красотой зимнего дня, достал свою флейту и заиграл, предоставив коню идти за Катерининым Облаком самому. Вот ведь характер — несмотря ни на что, берёт и играет. Или это работает наоборот — потому и характер, что в любой момент музыка спасёт?

Так и добрались — сова показывала дорогу, Катерина направляла Облака за ней, а завершал процессию Джорджи с флейтой.

Жилище Мэгвин стало совсем похоже на большой заснеженный валун — дверь засыпало, следов не было — никто ж не ходил, птиц не прикармливал. Бранвен обернулась человеком, и уже было сказала Джорджи убирать флейту и отгребать снег, но Катерина слезла на землю и попросту растопила его, а воду направила в ложбинку по соседству — чтоб не было катка. Дверь так и стояла незапертой — как будто с тех пор, как Катерина вечность назад покинула эти стены, никто внутрь и не заходил. Тогда она ещё не знала, что впереди у неё год замужества, ремонт, стройка, война, а что теперь, что теперь?

Надо разговаривать с Джоном, вот что. Уж наверное, он что-нибудь придумает.

А пока Бранвен уже вошла в дом, и ходила там от стены к стене, и трогала сундук, и стол, и лавку, и доставала утварь из сундука, и отправляла Джорджи набрать и натопить снаружи снега, и Катерина не успела оглянуться — как перед каждым из них уже стояла чашка с дымящимся отваром неведомых трав.

— Я права, матушкины запасы в неприкосновенности, — усмехнулась сова и показала неизвестное Катерине небольшое подполье — крышку люка под кроватью, прикрывавшую, как оказалось, невеликую ямку с деревянными и металлическими коробками, и узелками, и чем-то ещё. На удивление там было сухо — магия, не иначе.

— Наверное, всё это может принести пользу, если взять и применять? — нахмурилась Катерина.

— Наверное, — в тон ей ответила Бранвен. — Если что-то из этого тебе знакомо — бери и используй. Матушка точно не обидится.

— Эх, — Катерине осталось только вздохнуть.

Потому что ничего знакомого там не было.

— Значит, рысьи когти, — Бранвен достала жестяную банку и открыла её. — Да, вот они, всё верно.

Катерина заглянула. По виду растение напоминало известный ей верблюжий хвост, который привозили из Восточного Саяна, собирали кусачками и ими же измельчали, чтобы заварить, потому что растение имело вид жёсткого стебля, обросшего колючками. Здесь стебель тоже оброс колючками, но они были очень похожи на когти. По размеру — на кошачьи, у рыси, наверное, будут покрупнее.

— Заваривать? — спросила Катерина.

— Заваривать, настаивать и по десять капель добавлять в ложку гусиного жира, — кивнула Бранвен.

Далее оказалось, что заваривать нужно на водяной бане, потом остужать, и потом только добавлять в подогретый жир, размешивать хорошенько, добавляя толику магической силы, и снова студить. И потом уж натирать. Обязательно надевать кожаную перчатку — вот, тут лежит подходящая, возьми, а то у тебя, наверное, и нет. И в той посуде, в которой заваривать, никакой пищи более не готовить — никогда. А натирать тоже в перчатке, больному всё равно несладко придётся, но — хоть свои руки сберечь. А у больного мазь должна разогнать кровь в поражённых конечностях — и случается, что помогает. Больной скорее всего будет вопить и сквернословить, это обычное дело даже когда речь идёт о приличных людях, а тут, гм, — Бранвен усмехнулась. И добавила, что — всё это только в том случае, если Катерина готова связываться с таким неблагодарным делом. Больного натереть, оставить на четверть часа, тем временем нагреть ванну воды и по истечению времени больного помыть — чтобы мазь не разъела кожу. Но с этим уже, надо полагать, справится кто-нибудь из ближних людей больного, и тоже пусть наденет какие-нибудь старые перчатки. Процедуры повторять дважды в день — если больной сможет терпеть, если не сможет — то раз в день, в одно