подошла к Егору в саду, сказала, что теперь умею. Родителей не было дома, только тетя Груша, она не в счет. Так что честь научить меня кататься на велосипеде досталась Егору.

Егор Чистяков с сестрой Варей и бабушкой.

Отдых, май 1961 года

Он и взрослым весьма гордился тем, что превзошел, как педагог, нелюбимых им физкультурников, одержал победу, в том числе «на их поле». Они-то, эти физкультурники, кажется, меня ничему никогда научить не сумели. Им со мной не везло. Все-таки не совсем верно. Плавать меня, как-никак, научили на занятиях в бассейне.

Первая поездка на море

Летом 1963 года, когда у родителей был отпуск, мы все вместе поехали на море. Одна из студенток биофака рассказала, что можно снять комнату в доме ее родителей. Жили они в селе Стрелковом. К полуострову Крым примыкает маленький полуостров Арабатская Стрелка, он разделяет Азовское море и соленое озеро Сиваш, иногда называемое Гнилым морем. На этой Арабатской Стрелке, примерно посередине, находится село Стрелковое. Если едешь из Москвы, надо сойти с дальнего поезда в Новоалексеевке, дальше – на местном «рабочем» поезде или на попутных машинах.

Дом был небольшой: две-три жилых комнаты, кухня и прихожая. Нам сдали одну из комнат, еще мама готовила на хозяйской кухне, кроме того, в нашем распоряжении был стол во дворе около дома под большим деревом шелковицей, там мы ели и пили чай. Всё время было очень тепло, дождей не было совсем, после Чашникова контраст особенно изумительный. На море, до которого идти всего несколько минут, ходили три раза в день. А через день – на Сиваш. Это подальше, может, два-три километра. Там я впервые увидела настоящие миражи. Впечатление было такое, что на горизонте показался какой-то водоем, а на берегу – деревья или кусты, иногда – что-то похожее на невысокую постройку. Не очень отчетливо, как будто в дымке. Видели все, надо думать, одно и то же. Фотоаппарата у нас не было, так что не знаю, что получилось бы на фотографии. Ездили раз или два в ближайший городок Геническ, не ради развлечения, а по делу. Папе, офицеру в отпуске, надо было там зарегистрироваться.

Мы прожили в Стрелковом две или три недели, а потом поехали в Феодосию, провели несколько дней там. В один из этих дней ездили на маленьком кораблике в Коктебель, погуляли по нему, даже на Кара-Даг ходили. Тогда там уже был заповедник, но не было строго с посещениями. В Феодосии Егор научился плавать, у меня пока не получалось. В Стрелковом мы мало практиковались. Всё время там были волны, очень красивые, с «барашками» наверху. В общем, их вид меня восхищал, но заходить в воду без взрослых я не решалась. Егор был выше ростом и бойчее, но до плавания всё равно дело не доходило. Я поначалу решила, что на море так всегда. Теперь удивляюсь: ветра сильного не было, прошло много времени, а море не успокоилось. Во второй наш приезд волн не было совсем. Черное море в Феодосии тоже было совсем спокойно, мы купались в свое удовольствие. Многолюдство на черноморских пляжах нас не смутило – все-таки мы москвичи, хотя пустынный пляж на Азовском море все вспоминали много лет как некое чудо.

Вторая поездка на море

На следующее лето, в 1964 году, была новая поездка на Азовское море, теперь в другом составе. Из Москвы мы выехали вместе на одном поезде, но потом папа поехал в санаторий, куда получил путевку, а мы (мама, Егор и я) сошли с поезда в Новоалексеевке и привычным путем отправились в Стрелковое. Вскоре приехали наши родственники на своей машине. Комната была всего одна, но разместились так: Висарик с нами в комнате, тетя Марина и дядя Игорь в машине, Гриша и Егор рядом в палатке. Места вполне хватило на незастроенной и незасаженной части участка. Стрелковое – село, колхоз или совхоз, не помню. У наших хозяев был дом с приусадебным участком: побеленная снаружи хата, перед ней фруктовые деревья, рядом огород, за домом виноградник, дальше, со стороны степи – лесополоса из акаций и каких-то еще южных деревьев. На участке был свой колодец, но солоноватая вода из него годилась для полива, а за питьевой ходили по улице, к счастью, не очень далеко, к специальному артезианскому колодцу. Держали хозяева и корову, которая днем паслась со всем стадом где-то в степи, и собаку Марсика. Марсик, довольно мелкая дворняжка, как сторож вряд ли годился, хотя, может быть, при случае мог поднять тревогу.

Но необходимости в этом не было: Стрелковое – большое село и весьма спокойное место. Дни, проведенные там, были просто великолепны.

Пионерия

С 1963 года мы оба, Егор и я, ходим в школу, теперь всегда в 352-ю в Москве, ранние переезды на дачу без бабушки прекратились. Живем на даче в летние каникулы, в мае и сентябре приезжаем на выходные.

Зная взгляды Георгия, трудно представить, что в школе он был активным пионером и комсомольцем. Мало того, именно со вступлением в пионеры связан второй в его жизни «конфликт с начальством».

В пионеры принимали школьников в третьем или четвертом классе. Обставлен этот прием был с некоторой торжественностью, даже если проходил просто в школе, а не в Доме пионеров или где-нибудь на крейсере «Аврора». В разных местах могло быть по-разному, но в нашей школе в пионеры принимали не сразу весь класс, а группами: сперва лучших учеников и хороших товарищей, через несколько месяцев – тех, кто ничем не отличился, под конец – каких-то аутсайдеров. И вот, в одном классе с Егором был мальчик, оставшийся таким изгоем, когда все давно стали пионерами. Отношение к нему учителей Егор находил жестоким, несправедливым, и вообще всё как-то не по-товарищески. Наконец, обещали принять. В последний момент – снова отказ. Бедный аутсайдер пришел на школьный праздник не в белой, а в обыкновенной рубашке. Егор побежал домой, чтобы принести ему белую рубашку. Не успел, прием в пионеры закончился. Если бы знать заранее, всё можно было бы устроить.

У нас сохранилась фотография класса во дворе около школы.

Мрачный, как туча, Егор выглядит гораздо более огорченным, чем его неудачливый одноклассник.

Кружок в музее

С 1964 года Егор начал посещать кружок в Музее изобразительных искусств (ГМИИ им. Пушкина). Кружок носит красивое название «Клуб любителей искусства»,