— Но не в этот раз, — возразил я. — Каолин…

— …обвинил Йосила в том, что тот крадет файлы и оборудование! Эней был в ярости, но сдерживался, как будто отец имел над ним какую-то власть. Как будто существовало что-то такое, во что даже президент «Всемирных печей» не мог вмешаться.

— Шантаж? — предположил я. — Когда я заехал за вами во вторник вечером, Каолин рыскал по дому Махарала. Может быть, искал какие-то улики, которые нужно было уничтожить после убийства Йосила…

— Нет. — Риту покачала головой. — Перед тем как он ушел в последний раз, я слышала, что сказал отец Энею: «Я твоя единственная надежда, так что не вставай у меня на пути, если уж не осмеливаешься помочь». Звучит пугающе, согласна, но на шантаж не похоже. Да и не верится мне, что Эней способен убить.

— Однако же один из его дитто стрелял в нас прошлой ночью на шоссе.

В арьергарде, там, где отряд Беты отбивал атаки неизвестного противника, послышались громкие взрывы. В глазах Риту заметалась паника, но дочь Махарала справилась со страхом. Вообще она вела себя по-своему смело.

— Я думала об этом. Знаете, Эней беспокоился не только из-за моего отца, но и… из-за Беты. — В последнее слово она вложила все свое презрение. — Каолин потратил целое состояние на создание системы безопасности и страховку, стараясь не допустить Бету к технологиям и материалам «ВП». Должно быть, в какой-то момент он открыл правду о моей второй половине. — Она кивнула в сторону нашего стража. — Представляете, каким ударом стало для него открытие! Бета знал все, что знала я. И Эней не мог ни подать в суд, ни отомстить, не повредив мне…. той самой Риту Махарал, к которой всегда относился как к дочери. Поговорить со мной на эту тему он тоже не мог, потому что Бета сразу бы все понял. Так что меня старались держать в неведении.

— Но, может быть, Каолин тревожился из-за того, что имел основания подозревать сговор Беты и Йосила Махарала.

— Эней сошел бы с ума!

— Тогда можно предположить, что голем на шоссе стрелял в нас потому, что принял вас за Бету, — заключил я. — Вы же были замаскированы. А я-то думал, что сам был его целью! Но в таком случае, кто послал ракету в мой дом…

Залетевшая издалека пуля срикошетила о потолок. Риту пригнулась и уже не в первый раз подалась ко мне. Наверное, если бы мы прижались друг к другу, в этом не было бы ничего неестественного. Но я отодвинулся, держа дистанцию. Кто знает, какая во мне может быть зараза?

За неимением лучшего, оставалось только разговаривать. Наклонив голову, я заглянул в ее глаза.

— А ваш отец? Чем таким он здесь занимался, что напугал Каолина? Зачем похищать оружие и големов из правительственных резервов? А отравляющие боевые вещества… Риту, что здесь происходит после его смерти?

Не выдержав моего пристального взгляда, она отодвинулась и обхватила голову руками. Голос ее задрожал.

— Я ничего об этом не знаю!

— Оставьте ее в покое, Моррис.

Это раненый голем-сторож, за могучей спиной которого мы укрывались до сих пор. Теперь его бесстрастное квадратное лицо повернулось ко мне. И все же в голосе давнего врага звучит привычное высокомерие. Даже узнав, что Бета всего лишь порождение невротической компенсации, я не смог избавиться от ненависти к преступнику.

— Вы не ошиблись, мы действительно достигли договоренности, Йосил и я. Он поставил мне нужное количество сделанных на заказ заготовок, так что мои двойники могли, например, мгновенно менять цвет.

— Шутите.

— Нисколько. Йосил отправлял их прямо в холодильники Риту, а я, работая, так сказать, изнутри, делал так, чтобы она никогда их не проверяла. Таким образом нам удавалось создавать видимость успеха, когда часть ее дитто выполняли приказы хозяйки, сводя к минимуму ее волнения и подозрения. Все шло отлично… до недавних пор.

— А что получал Махарал?

— Я обучил его искусству уходить от слежки. Поделился своими методами. Полезными оказались и мои связи в преступном мире. В общем, мы были как отец и сын. — Голем подмигнул Риту, которая вздрогнула и отвернулась. Бета улыбнулся мне с видом победителя. — Подозреваю, что папочке всегда хотелось иметь сына.

Жестокость родственников отвратительна, как и деструктивная ненависть, обращенная на себя самого. Здесь было что-то среднее.

— Должен признать, — продолжал Бета, — что в последние дни с ней пришлось нелегко. Узнав обо мне, Риту перестала подходить к импринтеру и уничтожила всех Бета, являвшихся для разгрузки. Запасов не хватало…

— Тот дитто, которого я нашел неподалеку от Теллер-билдинг?..

— Бац! — Бета выставил палец, имитируя выстрел. — Его уничтожила Риту. А потом замаскировалась и отправилась с вами на юг. — Он покачал головой. — Да, ее решительность стала для меня сюрпризом. Мне удалось лишь предпринять кое-что изнутри. Молодец, Альфа!

— Как трогательно! — заметил я, взглянув на Риту, которая не проронила ни слова. — Значит, у отца вы были любимчиком. Поэтому и пробиваетесь в папашину лабораторию?

Еще до того, как он ответил, в голове у меня что-то щелкнуло.

— Так, значит, в лаборатории кто-то есть! И этот кто-то планирует применить бактериологическое оружие. Это убийца Йосила? Хотите отомстить за отца?

Помолчав, Бета кивнул.

— Можно сказать и так, Моррис. И раз уж вы узнаете скрытую правду, — он повернулся к Риту, — то знайте, что с нашим отцом у нас намного больше общего, чем вы представляете.

Впервые за все время Риту посмотрела в глаза голема.

— Ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что такой гений никогда бы не удовлетворился границами одной личности или одного мозга. У Йосила расщепление выражено не так сильно, но…

Я вскинул голову. Ну конечно! Мне вспомнился наш разговор в пустыне — Риту постоянно возвращалась к одной и той же теме: создатель погибает от рук своего творения, становится жертвой своей темной половины. В случае с Риту техника вызвала к жизни ее внутренний кошмар, усилив неприятную черту личности и материализовав ее в уголовника.

До какой же степени может развиваться этот синдром, если за дело возьмется виртуоз?

— Тогда Махарал…

Я не успел закончить — по коридору пронеслось эхо пронзительного свиста.

Бета удовлетворенно хмыкнул.

— Пора! — Голем неуклюже поднялся, оберегая серьезно поврежденный левый бок, и дал знак мне с Риту следовать за ним. — Путь свободен.

Увидев, что Риту задрожала, он добавил:

— Представь себе небольшое семейное торжество по случаю воссоединения. Пойдем посмотрим, чем стал отец.

Там не было света, и я не знал, сколько времени ушло на то, чтобы добраться до верха, карабкаясь со ступеньки на ступеньку, отталкиваясь полупарализованной ногой, подтягиваясь единственной здоровой рукой, оставляя по пути отвалившиеся кусочки. Измерять этот подъем было бы совершенно невозможно, если бы не ритмичная пульсация боли, пронизывающей меня каждый раз, когда мое тело напрягалось в стремлении вверх. Я насчитал сто сорок таких пульсаций. 140 возможностей расслабиться и съехать навечно в темноту… в темноту… в темноту… но тут тьма начала рассеиваться.