количестве, что иногда служат причиной их смерти. В некоторых случаях внезапный мор карасей зависит исключительно от необычайного количества карпоедов. Стоит только взять живого карася и пустить вместе с ним в какую-нибудь посуду штук 10–20 Argulus, как последние живо нальнут на него в одну минуту, «словно собаки», отгрызают хвост и перья, рыба теряет равновесие, всплывает и делается окончательной добычей этих хищников, так что на полумертвых карасях можно найти более 100 впившихся карпоедов, которые после смерти немедленно покидают свою жертву. Нередко причиной замедления роста карасей бывают также ленточные глисты; иногда во внутренностях можно найти несколько штук их, но эти внутренностные паразиты все-таки встречаются у карасей реже, нежели у многих других рыб. Такие глистоватые, иногда и крупные, караси очень часто бывают вовсе лишены икры. Молодые карасики в огромном количестве истребляются многими водяными насекомыми, в особенности плавунцами и водяными скорпионами.

Вообще карась, по исключительности своего местопребывания, много страдает и от насекомых и прочей «гадины», которая беспрепятственно размножается в стоячих водах, особенно иловатых и заросших травой. Икру и только что выклюнувшуюся молодь его истребляют во множестве зеленые лягушки, даже тритоны, иначе уколы или водяные ящерицы, которые, так же как и первые, очень часто обитают вместе с карасями. Это всего лучше можно наблюдать в аквариях, но зато здесь же часто случается видеть, как взрослые караси беспощадно отрывают жабры у молодых тритонов. Самые же главные истребители икры и мальков карасей, бесспорно, плавунцы – большие водяные жуки; прочие водяные насекомые, как, например, водяные клопы и др., далеко не приносят им такого значительного вреда. Плавунцы нередко поедают или портят уже довольно больших карасиков, преследуют даже совершенно взрослых, и недаром рыбаки считают их самыми злейшими врагами этой рыбы, которая не отличается проворством и часто не успевает спастись от них бегством. Взглянув на толстое, неуклюжее тело карася, желудок которого почти во всякое время года битком набит зеленой грязью, станет понятной его вялость и неповоротливость, обусловливаемая отчасти и растительной пищей: карась не нуждается в скорости движений, так как корм у него, как говорится, под носом. Зарывшись наполовину в няшу, иногда выставив оттуда один хвост, копается он в вязком иле и в этом положении чаще других рыб подвергается нападению различных водяных насекомых, паразитных рачков, а также хищных рыб. Только по вечерам и ночам, в ясный жаркий день, иногда в полдень карась выходит отсюда к берегам и лакомится молодыми стеблями водяных растений, особенно побегами камыша. В эту пору часто слышится его чавкание и чмокание, по которому нетрудно отличить карася от других рыб, и только в это время попадается он в сети. На зиму, в ноябре и декабре, по недостатку воздуха, частью пищи, караси забираются в тинистые глубокие ямы, а в мелких, промерзающих озерах даже и вовсе зарываются в тину и выдерживают невзгоду, все глубже и глубже зарываясь в нее; но, конечно, в жестокие бесснежные зимы, в очень мелких стоячих водах и эта выносливая рыба делается жертвой мороза и совершенно закоченевает. Совершенно замерзший карась может снова ожить спустя несколько часов. В сыром мху карась проживает до 3 суток. Это самые прочные живцы для всякой хищной рыбы, но употребляются они сравнительно редко, так как окуни и в особенности щуки берут на них гораздо не так охотно, как на других рыб.

В глубоких тинистых ямах, более или менее зарывшись в ил, караси проводят всю зиму и начало весны, и только когда пруд или озеро совершенно очистятся от льда, начинают показываться у камышистых берегов. Собственно говоря, главный выход их начинается незадолго до нереста, когда вода уже значительно потеплеет, помутнеет, когда подымутся со дна водяные травы и зацветет шиповник.

Смотря по климату, погоде, также местоположению озера, игра карася начинается раньше или позже, но обыкновенно он мечет икру почти после всех рыб (кроме линя и карпа): на юге – в начале мая, в Средней России – в середине или в конце мая, а на севере – даже в июне. Замечено также, что в заросших озерах, покрытых плавучей трясиной, караси всегда нерестятся позже, нежели в открытых озерах. Это обстоятельство зависит от той простой причины, что эти трясины (на северо-востоке называемые иногда лавдами) часто оттаивают только в июне и вода в таких полуподземных бассейнах очень долго не принимает надлежащей температуры. Для нереста карася, вернее для развития икры, необходимо, чтобы вода была не холоднее 16°, даже 17,5 °C, и потому навряд ли икра его может успешно развиваться в ключевых ямах, где тем не менее он встречается иногда в довольно значительном количестве.

К этому времени карась собирается в густые, иногда весьма многочисленные, стаи и идет в береговые камыши и ситовники (тростники), где и производится самый процесс метания икры. Осоки он не любит, но часто, особенно на севере, где камыши и тростники составляют большую редкость, он играет во мху и на него же выпускает свою мелкую желтоватую икру, икринки которой, имеющие величину макового зерна, считаются десятками тысяч; они во множестве прилепляются к подводным растениям или же плавают кучками в виде клочьев шерсти на поверхности, где и делаются добычей водяных птиц. Вообще икра карасей, да и большей части карповых рыб, имеет одинаковый удельный вес с водой и может плавать на всякой глубине.

Самый нерест карасей весьма непродолжителен и много-много если продолжается два утра, причем прежде всего выметывают икру самые крупные – обыкновенно одно утро, и заканчивается к полдням. Поэтому карась идет весьма дружно, и если следить за ним, то игра его замечается и наблюдается легче, чем у большинства других рыб. Обыкновенно икряники – самки – находятся на дне, где и трутся, наверху же вертятся и выпрыгивают самцы, которые в конце концов оборачиваются кверху брюхом или боком и начинают один за другим изливать молоки на икру, выпускаемую одновременно самками. Пена и муть стоит тогда над собравшеюся стаею рыбы, в утренней тишине далеко слышно ее шлепанье и характерное чмокание, шелестят верхушки колеблющегося камыша, всюду плавает мох; кишмя кишат караси, и весло рыбака так и торкается об них. Весьма замечательно, что во многих местностях карась нерестится в несколько приемов, отделенных один от другого довольно большими промежутками. В Пермской губернии, за Уральским хребтом, все рыбаки вполне убеждены, что карась играет «каждый новый месяц», начиная от мая до августа, то есть 3–4 раза. Я сам наблюдал его вторичный нерест в конце июня, но не могу, однако, сказать, зависит ли это от того,