Говорят: видна птица по полету. Скажите, у вас есть свой «потолок»?

Нет. И в этом мой плюс. Если человек уверен в своих силах, его возможности безграничны.

А мечта у вас есть?

Научиться играть на пианино. И больше бывать дома…57

…Когда после долгих уговоров мы наконец-то встретились, он спросил меня: «Вы хотите разговаривать про мою жизнь, про мои взгляды и увлечения?» Я кивнула головой. «Мне кажется, что интереса в этом плане я не представляю, — продолжил он, — я типичный средний предприниматель, и разговаривать с вами могу только о работе». Ну что ж, спасибо и за это, подумала я. Мой собеседник — генеральный директор фирмы «Мавт» Александр Леонидович Сафронов.

Александр Леонидович, вашей фирме восемь лет. Насколько я знаю, за эти годы фирма ни разу не меняла своего названия. Но почему оно такое загадочное?

Как-то один мой знакомый сказал: «Я думаю, что первые две буквы в названии — это фамилии известных в городе людей, но я никак не могу понять, кто эти «В» и «Т»?

И кто же?

Никто. Мы выбрали название «Март» и пошли регистрировать фирму. Причем нужно было зарегистрировать быстро, потому что на следующий день мы должны были в банке получить кредит. Оказалось, что в этом банке уже есть такое название. Нам сказали: либо меняйте название, либо идите в другой банк. Я перебрал все способы наиболее быстрого решения этой задачи и приписал снизу к букве «Р» хвостик. Получилось такое неудобоваримое слово.

Во всяком случае, лучше, чем «Март».

Лучше, думаете? Наверно, не так банально.

Обещанный кредит в результате получили?

Получили. Вообще-то наша фирма открылась и начала заниматься разработками программного обеспечения, поскольку все, кто стоял у руля, были бывшими научными сотрудниками. Но все наши разработки тогда, в 1991 году, оказались невостребованными, и мы решили временно заняться торговлей. И это временное дело постепенно нас увлекло.

Говорят: нет ничего более постоянного, чем временное…

Торговля — дело достаточно живое и, что самое главное, оборачиваемое. В общем, арендовали мы один отдел в торговом центре и занялись розничной продажей продуктов питания. Потом стали заниматься элитными напитками и элитными продуктами питания.

Как вы рискнули настолько радикально поменять поле деятельности? Из научных работников — в коммерсанты?

В то время все занимались всем. И считалось, что пришло новое время и можно как бы начинать с нуля. Нам хотелось создать свое дело, которое было бы стабильно и надежно, и за которое не было бы стыдно перед своими детьми.

То время, когда вы занимались научной работой, и сегодняшнее — это разные жизни?

Разные. Мне сейчас лучше. Тогда лицемерия было больше. На порядок. Партийные собрания, пустые отчеты. Невозможно было проследить, как твой труд влияет на конечный результат. Будучи кандидатом наук и заведующим лабораторией, я получал четыреста рублей плюс премия, но мог ходить на работу и почти ничего не делать: всегда было ощущение жесткой стабильности и предсказуемости.

Сейчас вы видите результат своей деятельности?

Все разработки, которые мы там осуществляли, все идеи, программы, расчеты — все это в жизнь внедрялось очень медленно. А сейчас какие-то наши приемы или коммерческие схемы внедряются мгновенно. Все проявляется через две-три недели в виде каких-то финансовых результатов.

В торговле короткие деньги?

Конечно. Короткие быстрые деньги. Поэтому мы и пошли в торговлю. Когда началась приватизация, мы, будучи научными работниками, кроме ручки ничего не приватизировали. И нам идти-то больше было некуда. Но с самого начала нашей деятельности мы избрали путь, лежащий исключительно в правовом поле. Наверно, поэтому фирма развивалась постепенно, постоянно приспосабливаясь к изменяющемуся законодательству.

Но ведь была вероятность и прогореть?

Известна масса случаев, когда люди использовали наработанные приемы на протяжении года, двух лет, а на третий год разорялись. В торговле каждый год меняются правила игры, меняется обстановка, и нужно каждый раз подстраиваться. Действительно, риск здесь высокий, можно купить товар, который не уйдет. Поэтому торговлей занимаются отчаянные и смелые люди.

Вы считаете себя отчаянным и смелым человеком?

Я считаю себя осторожным и расчетливым. Иногда, правда, принимаю решение под воздействием эмоциональных факторов. Потом остываю, и приходится менять это решение. В последнее время стараюсь не реагировать мгновенно, а подождать день-два, пока страсти улягутся. Первая реакция — это всегда резкое движение, и часто бывает, что именно оно начинает приводить в нестабильное состояние всю хрупкую конструкцию равновесия.

У вас были ситуации, когда равновесие терялось полностью?

У меня провалов не было, как не было и больших успехов. Моя жизнь поднимается медленно. Что такое провал? Это когда ты упиваешься самим собой или своими достижениями и пропускаешь изменение ситуации. А я к себе отношусь очень критически и всегда корректирую свое поведение.

Что такое — критически относиться к себе?

Не считать, что в собственных успехах виноват ты лично. Может быть, какая-то еще есть сила? Судьба. Везение. Удача.

Вы верите в Судьбу?

Верю. Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Все в жизни взаимосвязано. Если в какой-то период тебе что-то легко дается, то лет через десять ты за это заплатишь. Наверно, поэтому у меня не было легких путей, я всего добивался медленным и напряженным трудом. Есть люди, которые всегда в авангарде: что-то изменилось, они уже отследили, кинулись туда, заработали большие деньги. А я — человек средних способностей, типичный представитель среднего класса, иду тихонечко за этими людьми, крохи подбираю и смотрю, где можно приложить свои силы.

Вы постоянно говорите, что вы — человек средних способностей. Вам так удобно?

Но если так оно и есть. Если наша фирма относится к средним, то и я — средний. Люди с выдающимися способностями добились выдающихся результатов. В принципе ведь деньги — это квинтэссенция способностей. Хотя все зависит от того, какую цель в жизни поставил человек. Правильно?

И какую цель вы поставили?

Обеспечить свою семью. Не только деньгами, но и конкретными предприятиями, которые можно будет передать сыну или дочери. Разве мог я об этом думать, работая в научно-исследовательском институте?