Родители любили друг друга?

Очень. Мне кажется, что мама до сих пор любит отца так же сильно, как раньше. Папа прошел войну, после фронта закончил военное училище, всю жизнь занимал ответственные посты, был политработником. Мне всегда нравилось слушать, как отец выступал — искренно, эмоционально, грамотно. Отбрасывая всю мишуру, он говорил самое главное.

И мама никогда ему не перечила?

Ну разве что самую малость. У них были довольно эмоциональные взаимоотношения. Помню, когда меня призвали в армию и определили местом службы пограничные войска, папа, при всем его влиянии, не стал договариваться ни о каких поблажках. Мама тогда кричала ему в слезах: «Как ты можешь молчать, когда твоего ребенка отправляют на войну!». Слава Богу, все обошлось, и теперь день пограничника — это и мой праздник. Кстати, в этом году погранвойскам России исполнится девяносто лет.

Вы случайно сказали: слава Богу?

Нет, я крещеный, просто лишний раз это не демонстрирую. Пятьдесят два года назад мама втихаря от отца окрестила нас с братом. Правда, крестик я надел только в сорок семь лет. Мы с женой и друзьями отдыхали на Кипре, и оттуда решили поехать на экскурсию на один день в Израиль. Нашли в Иерусалиме гида, постояли у стены Плача, погуляли по городу, зашли в Храм Гроба Господня, познакомились с раввином, посмотрели Иерусалим с самой высокой точки и, когда вечером вернулись на корабль, все сразу — и мы с Ириной, и наши друзья — одновременно поняли, что потрясены. После всего увиденного мы не могли разговаривать на протяжении двух часов. У всех было ощущение причастности к великому. С тех пор я ношу серебряный крестик, купленный в Иерусалиме.

Вы с женой одинаково воспринимаете мир?

В главном — да. Бывает, конечно, что спорим, порой — до хрипоты, но Ирина для меня — самый главный друг. Она всегда скажет, как есть, не приукрашивая и не лукавя. Ей же не нужно, как некоторым подчиненным, прикрывать лукавством свои промахи.

Я правильно поняла, что вам претит все то, что напоказ?

Правильно. Во всем должно быть чувство меры — в любви, в дружбе, в эмоциях, в доверии. Честно сказать, для меня это не очень типичная ситуация — так много о себе рассказывать, как я сейчас рассказываю вам.

Спасибо.

Вам спасибо. После сюжета, несколько лет назад показанного по «Восточному Экспрессу», предпочитаю как можно меньше общаться с прессой. Невозможно передать, насколько исковерканной была та информация в двухминутном сюжете. Я позвонил Вишне и в сердцах ему высказал: да разве ж так можно, почему вы записали только одну сторону, почему не взяли комментарии у коммунальщиков? «Не волнуйтесь, Михаил Васильевич, — отвечает мне Юрий Всеволодович, — сейчас к вам приедут корреспонденты, и мы исправим ситуацию». Вечером смотрю смонтированный сюжет — два моих предложения, вырванные из контекста, и голос за кадром: теперь послушайте, как оправдываются наши чиновники.

Мне интересно, а на вас кто-нибудь когда-нибудь кричал?

Честно ответить?

А что, до этого вы меня обманывали?

Вроде бы нет. (Смеется.) Однажды. Очень давно. Последний председатель исполкома, у которого я работал заместителем, вызвал меня к себе и абсолютно беспочвенно повысил голос. Я ничего не стал отвечать, просто встал и вышел из его кабинета. А почему вы об этом спросили?

Потому что мне трудно представить вас в такой нелепой ситуации.

Эта ситуация была не нелепая, а неприятная. Нелепую сейчас расскажу. Несколько лет назад в рамках программы «Открытый мир» я оказался в составе делегации, отправляющейся в Америку. Поскольку мои познания в английском после обычной школы в Златоусте заметно отличаются от познаний моих детей, окончивших одиннадцатый лицей, я послушался их совета и записался на ускоренные курсы обучения языку. Каждый день, на протяжении двух месяцев, я, как послушный ученик, после работы посещал репетитора, и надо сказать, проявил недюжинные способности. За день до отъезда мы повторили с учительницей все изученное, и с легким сердцем я полетел в Америку. В аэропорту меня встретила пожилая интеллигентная пара — муж с женой — и повезли к себе домой. Первые десять минут я весьма бойко отвечал на все их вопросы, они даже обрадовались, что гость так хорошо говорит по-английски, в следующие десять минут я начал подбирать слова более тщательно, а уж через тридцать минут понял, что выдал весь словарный запас. Вероятно, мои новые знакомые поняли это раньше меня, потому что они как-то быстренько свернули с трассы, заехали в книжный магазин и купили англо-русский разговорник. На протяжении двух недель, пока я жил в их доме, мы так и общались с помощью разговорников.

Расстроились, что пришлось разговаривать, заглядывая в словарь?

Не то чтобы расстроился, но ожидал от себя лучшего результата. Я всегда надеюсь на лучшее, просто не говорю это вслух.

Осторожничаете?

Может быть. Такая привычка. Два месяца назад, в день выборов президента, мы мотались с водителем по району, и явка была до обеда достаточно невысокая. Я переживал, созванивался с другими главами, спрашивал, как у них дела. И вдруг мой водитель говорит: «Да не волнуйтесь вы так, Михаил Васильевич, явка будет 65 процентов, я сердцем чувствую». Я ему отвечаю: «Андрюха, если окажешься прав, получишь премию». И, что вы думаете? Он выиграл. К семи часам вечера явка поднялась до 65 процентов. Причем, самый высокий результат дал поселок Локомотивный и ДК Колющенко. До сих пор анализирую и не могу понять, почему на эти два участка пришло большее количество избирателей, ведь в период предвыборной кампании мы работали со всем районом одинаково.

Вы устаете от работы?

В разные дни по-разному. Больше всего устаю от дней приема, когда приходят жители района со своими проблемами, а я понимаю, что в силу объективных причин помочь мы можем далеко не каждому. В такие дни приезжаю домой опустошенный. Катюша в прошлом году на моем юбилее сказала: «Папочка, мы тобой очень гордимся и очень тебя любим, жаль только, что когда мы были маленькими, часто засыпали раньше, чем ты возвращался с работы».

Можете сказать, что Советский район — это дело вашей жизни?

Да. Теперь уже, наверно, — да.

Расскажите, как родилась ваша внучка?

Дочь родила Анечку в день моего рождения. Мы со всеми главами обедали в «Мэри», у нас была такая традиция — именинник приглашает всех на обед — и звонит Миша Приходько, главный врач роддома, поздравляет меня с днем рождения и добавляет: «А минут через сорок — пятьдесят я поздравлю тебя с рождением внучки». Я спрашиваю: «Ты что?» А он отвечает: «Точно». А я Катюше накануне сказал: не лишай ребенка собственного дня рождения. Но Катюша меня не послушалась (Смеется.), и через пятьдесят минут мне снова звонит Приходько: «Миша, поздравляю, у тебя родилась внучка». У меня вырвался крик. Я хватаю торт, звоню Ирише, мы летим в роддом. Цветов, слава Богу, — море, мы их дарим врачам, они дают нам бахилы и разрешают увидеть Аньку.