Гарри снова заходил по комнате. То, что они говорили, было не только утешительно, но и звучало здраво. Не отдавая себе отчета, он схватил с тарелки сандвич и чуть не целиком запихнул в рот.

«Все-таки я не оружие», — подумал он. Сердце его наполнилось радостью, и он готов был присоединиться к Сириусу, который протопал мимо их двери к лестнице наверх, распевая во весь голос:

«Храни тебя Господь, веселый гиппогриф».

* * *

И что ему взбрело справлять Рождество на Тисовой улице? Радость Сириуса от появления гостей, и особенно Гарри, была заразительна. Он уже не был хмурым гостеприимцем, как летом, — теперь он был полон решимости подарить ребятам не меньше, а то и больше удовольствий, чем доставил бы им праздник в Хогвартсе. Он трудился без устали, с их помощью убирая и украшая дом, и к сочельнику дом стал неузнаваем. Потускневшие люстры опутаны были теперь не паутиной, а гирляндами из остролиста, золотой и серебряной канителью, на вытертых коврах искрились сугробы волшебного снега, большая елка, добытая Наземникусом и украшенная живыми феями, заслонила от глаз родословное дерево Сириуса, на сушеные головы эльфов нацепили красные колпаки и белые бороды, как у Санта-Клауса.

Проснувшись рождественским утром, Гарри увидел горку подарков, а Рон уже разворачивал свои, тоже из порядочной горки.

— Отменный улов в этом году, — сообщил он из-за вороха бумаги. — Спасибо за метловый компас — получше подарка от Гермионы. Видал? Планировщик домашних заданий.

Гарри разобрал свои и тоже нашел сверток, надписанный рукой Гермионы. В нем оказалась книжка, похожая на дневник, только когда ты раскрывал его на любой странице, она громко возвещала что-нибудь вроде «Завтра, завтра, не сегодня — так ленивцы говорят».

Сириус и Люпин подарили ему превосходную книжную серию под названием «Практическая защитная магия и ее использование против Темных искусств» с прекрасными движущимися иллюстрациями всех контрзаклятий и заговоров. Гарри с интересом пролистал первый том — очень нужная вещь для занятий ОД. Хагрид прислал коричневый меховой бумажник с клыками — задумано, вероятно, как устройство против карманников, но, увы, Гарри не мог положить туда деньги ввиду неизбежной потери пальцев. Тонкс подарила маленькую действующую модель «Молнии», и, глядя, как она летает по комнате, Гарри пожалел, что у него нет полноразмерного варианта. От Рона он получил колоссальную коробку Всеароматного горошка, от четы Уизли — как всегда, джемпер ручной вязки и пирожки с изюмом и орехами, а от Добби — ужасающую картину, судя по всему, собственной работы. Только он перевернул ее — посмотреть, не лучше ли она выглядит с изнанки, — как с громким хлопком перед кроватью возникли Фред и Джордж.

— Веселого Рождества, — сказал Джордж. — Погодите спускаться.

— Почему? — спросил Рон.

— Мама опять плачет, — угрюмо ответил Фред. — Перси вернул ей рождественский джемпер.

— Без записки, — добавил Джордж. — Ни об отце не спросил, ни сам к нему не сходил — ничего.

— Мы пробовали ее утешить, — сказал Фред, пройдя вдоль кровати, чтобы взглянуть на портрет Гарри. — Объяснили ей, что Перси — просто большой кулек крысиного помета.

— Не помогло, — сказал Джордж, угощаясь шоколадной лягушкой. — Теперь Люпин нас сменил. Так что лучше подождать с завтраком, пока он ее развлекает.

— А это что вообще такое? — сказал Фред, прищурясь на картину Добби. — Похоже на гиббона с двумя фингалами.

— Это Гарри! — сказал Джордж, тыча пальцем. — Так на обороте сказано.

— Ну, вылитый, — улыбнулся Фред.

Гарри запустил в него новым дневником. Тот врезался в стену, упал на пол и радостно изрек: «Кончил дело — гуляй смело».

Рон и Гарри оделись. Слышно было, как по всему дому обитатели поздравляют друг друга с Рождеством. По дороге вниз они встретили Гермиону.

— Спасибо за книгу, Гарри, — сказала она. — Сто лет мечтала об этой «Новой теории нумерологии»! И духи твои, Рон, необыкновенные.

— Пустяки. А это для кого? — Рон кивнул на сверток у нее в руках.

— Для Кикимера!

— Смотри, если одежда… — предостерег он. — Сириус что сказал? «Кикимер слишком много знает, мы не можем отпустить его на свободу».

— Это не одежда. Хотя, будь моя воля, я дала бы ему что-нибудь вместо его грязной тряпки. Нет, это лоскутное покрывало, пусть немного оживит его спальню.

— Какую спальню? — спросил Гарри, понизив голос, потому что они проходили мимо портрета матери Сириуса.

— Ну, Сириус говорит, это не то чтобы спальня, а скорее нора, — сказала Гермиона. — Видимо, он спит под котлом, в чулане возле кухни.

Когда они спустились вниз, там не было никого, кроме миссис Уизли. Она стояла у плиты и пожелала им веселого Рождества таким голосом, как будто у нее был насморк. Они отвели глаза.

— Так здесь спальня Кикимера? — сказал Рон, подойдя к невзрачной двери в углу напротив кладовки. Гарри ни разу не видел ее открытой.

— Да, — сказала Гермиона несколько неуверенно. — Пожалуй, лучше постучать.

Рон постучался, но ответа не было.

— Наверху где-нибудь шастает, — сказал Рон и без дальнейших рассуждений распахнул дверь. — Фу-у!

Гарри заглянул в чулан. Большую часть его занимал старинный отопительный котел, но в невысоком пространстве под трубами Кикимер устроил себе что-то вроде гнезда. На полу были навалены разные тряпки, вонючие одеяла и небольшая ямка в них указывала, где спит по ночам, свернувшись крендельком, Кикимер. Там и сям среди тряпья валялись хлебные корки и заплесневелые кусочки сыра. В углу блестели мелкие предметы и монетки, которые он перетаскал к себе, как сорока, спасая от генеральной уборки, затеянной Сириусом. Кроме того, он собрал фамильные фотографии, которые Сириус повыбрасывал летом. Стекло на иных было разбито, что не мешало маленьким черно-белым людишкам надменно глядеть на Гарри, в частности — у него екнуло в животе — темноволосой даме с тяжелыми веками, суд над которой он видел в Омуте памяти Дамблдора: Беллатриса Лестрейндж. Похоже, это была любимица Кикимера: ее фото он поставил перед остальными, неуклюже склеив стекло чудо-скотчем.

— Пожалуй, оставлю подарок здесь. — Гермиона аккуратно положила сверток в углубление постели и прикрыла дверь. — Найдет его позже, ничего страшного.

— Между прочим, — сказал Сириус, выйдя в это время из кладовой с большой индейкой, — кто-нибудь видел Кикимера в последнее время?

— Я не видел его с тех пор, как мы сюда прибыли, — сказал Гарри. — Ты еще выгонял его из кухни.

Сириус нахмурился:

— Да… Знаете, по-моему, я тоже с тех пор его не видел… Прячется где-нибудь наверху.

— А уйти он не мог? — спросил Гарри. — Когда ты сказал «вон», он мог так понять, что вон из дома.

— Нет, нет, домовые эльфы не могут уйти, пока им не дали одежду. Они привязаны к семейному дому.