— Полезность всех наших функций ограничена, — дополнил второй, — в том числе и временем. Будет разумно, если вы немедленно посвятите нас в детали предстоящей операции. У вас не более пяти часов на все.

Спасибо за помощь, мэтр Сонти.

Фредерик разжал пальцы, вытащил руку из кармана и устало провел ладонью по лицу.

— Что вы считаете приоритетными задачами? — уточнил у призраков.

— Дориан Лленас и его устройства. Все.

Джек издал звук, напоминавший нервный смешок.

— Элла Мейлан, — продолжил человек в шляпе. — Предпочтительно живая. Остальное — на ваше усмотрение.

Эмпат глубоко вдохнул и, сжав губы, медленно выпустил воздух через нос.

Пять часов? На все?

Да без проблем!

Все равно выбора ему не оставили.

Умирать страшно. Больно. Обидно.

Еще вчера строила планы и развлекала себя мечтами, пусть и несбыточными, а сегодня истекаешь кровью в сточной канаве, куда тебя пнули, словно мусор, расчищая дорогу…

Хочется вернуться в тепло тесной квартирки, в жизнь, не совсем еще лишенную надежд, и это совсем нетрудно сделать: разорви всего одну ниточку, и без того уже истончившуюся, — и перестанешь чувствовать боль и пульсацию утекающей из тела крови. Но тогда часть тебя наверняка умрет.

Адалинда оказалась не готова к такой потере.

Фамильяр — не просто помощник. Не просто друг. Это — второе «я» мага. Второе тело. Вторая душа.

А иногда и первая. И ты уже не человек, а умирающая кошка, когтями цепляющаяся за ускользающую реальность.

Но она все равно ускользает.

Ты слышишь голоса, но не можешь ответить, ведь у импов нет голоса.

Пытаешься привлечь внимание, но ставшее чужим тело не подчиняется тебе.

Находишь в себе силы открыть глаза и схватить за руку сидящего рядом мужчину, как он отворачивается от тебя, а после и вовсе исчезает, и ты остаешься одна.

Одна с разорванным горлом в сточной канаве.

Одна на полу в пустой квартире.

Но разве ей это впервой? Справится.

Прежде выживала и сейчас выживет. Она же кошка.

У нее есть шанс.

Последний шанс, янтарным браслетом обернувшийся вокруг запястья.

Адалинда усилием вернула себя в человеческое тело, неповоротливое и непослушное. С трудом поднесла к лицу руку с браслетом, вцепилась зубами…

Только бы…

Только бы — что?

Последний рывок, и…

Падает бессильно рука.

Янтарный браслет с тихим звоном отлетает под кресло.

…ее выбрасывает снова в вонючую канаву.

— Чисто? — переспросила Элла. — Что значит «чисто»?

Что бы она ни говорила, ни сама госпожа Мейлан, ни ее любовник, в котором пока не отпала нужда, не отправились на охоту лично. Ждали в экипаже, в двух кварталах от дома, где, судя по сигналу маячка, скрывалась Адалинда. Элла рассчитывала появиться там, когда их люди расчистят дорогу, но не ожидала, что это не займет и получаса.

Наверняка ловушка. Фредерик снова задумал какую-то подлость.

Однако дом, в котором, помимо нужной, было еще две квартиры и какое-то торговое представительство, тщательно обыскали, людей нейтрализовали, соседние жилища прощупали магией и заблокировали входы и выходы, но даже намека на западню не обнаружили. И вскоре Элла уже стояла перед распростертым на полу бесчувственным телом и тыкала с кровожадным интересом поверженную соперницу носком туфли.

— Занятно. И что, любого импера можно вот так?..

— Тебя интересует какой-то конкретный импер? — с жесткой усмешкой уточнил некромант.

Она изобразила невиннейшую из улыбок и пожала плечами.

— Как думаешь, где остальные? — спросила она, уходя от неудобной, но крайне любопытной темы.

— Понятия не имею. Телепортировались?

Телепортация — это по ее части, но магиня, к своему стыду, не могла с уверенностью сказать, что магия пространственных искажений имела место в данном случае. Если да, то телепортер был намного сильнее ее или же использовал дорогие и редкие амулеты для открытия портала. Любой из этих вариантов заставлял задуматься.

— Странно, что они ее бросили. — Спутник Эллы рассматривал женщину на полу, задумчиво склонив голову набок. Ему тоже не нравилась создавшаяся ситуация.

— Фредерик, — отмахнулась тем не менее магиня. — Это в его духе — бросать тех, кто стал ему обузой. Но мы же не откажемся от такого подарка?

С Валье можно разобраться и позже, а Адалинда попалась очень вовремя: Лленасу уже надоело получать пальцы, пора побаловать его еще чем-нибудь.

— Чуть не забыла! — оживилась Элла. Порылась в ридикюле и вытащила небольшую металлическую трубочку.

— Что это? — заинтересовался некромант.

— Скальпель или что-то вроде того. Позаимствовала в лаборатории Дориана. Удобная вещица, сейчас увидишь. Заодно проверим, так ли крепко спит наша красавица или притворяется.

Не притворялась. Когда тонкий голубой луч, попутно прожигая ковер, срезал с ее руки указательный палец, Адалинда даже не вздрогнула. В отличие от наблюдавшего за действиями Эллы мужчины.

— Ты с ума сошла? — со смесью злости и удивления выдохнул он.

— Я привожу наш трофей в соответствие с имеющейся у Лленоса информацией, — заявила Элла, примериваясь уже к безымянному пальцу жертвы. — И если думаешь, что мне это доставляет удовольствие… ты совершенно прав.

Лучевой скальпель тут же прижигал разрез, так что она даже кровью не обляпалась. Пальцы завернула после в платок и протянула любовнику.

— Хочешь — оставь на память. Хочешь — скорми своей зверюшке.

Мужчина промолчал, но подарком не побрезговал — убрал в карман, и Элла подумала, что он, возможно, не безнадежен.

Никогда не знаешь, как повернется жизнь, и Фредерик не исключал, что однажды из слуги закона превратится в преступника. Да что там однажды — он уже им практически стал стараниями Мейлан. И если не получится ни оправдаться, ни избежать суда и его приговорят к смерти, то быть по сему. Лучше смерть, чем существование призрака, — эмпат лишь утвердился в этой мысли, снова столкнувшись с теми, кто предпочел бесславной кончине такое же бесславное служение Совету. Заклятие повиновения практически стирало личность осужденного мага, а артефакты, вживленные в его тело, подключались напрямую ко всем системам организма и убивали его в процессе использования, не говоря уже о том, что призраков отряжали на задания, с которых они зачастую не возвращались. Смертник получал отсрочку, но ни одной выигранной минуты не мог потратить по собственному усмотрению. Тогда в чем смысл? В то, что призраками становятся из искреннего желания искупить причиненное зло, Фредерик не верил, как и в любые бескорыстные порывы.