— Тоже мне, подарочек... — пробормотала Рэнди голосом Питера и мрачно улыбнулась.

4.52 дня

Лонг Лейк, штат Нью-Йорк

Солнце стояло низко над вершинами Адирондака. Наступал тот час, который с наслаждением предвкушают истинные любители природы. Осень расцветила лиственные леса богатыми и разнообразными оттенками. Среди них торжественно возвышались стройные сосны, устремив зеленые кроны к голубому небу. Воздух свеж и прозрачен. Маргаритки все еще в цвету.

Широкая лужайка в центре комплекса зданий фирмы «Блэнчард» была уставлена белыми складными стульями, на них разместились почетные гости. В центре была построена трибуна, собравшиеся с нетерпением ожидали, когда начнется торжественная церемония. Многим не хватило мест, и люди толпились возле трибуны.

Стоявший под навесом президент Сэмюэль Адамс Кастилья тоже с нетерпением предвкушал начало торжеств. Сейчас его увидят и будут приветствовать местные жители, представители многих стран мира, редакторы, газетчики и репортеры из всех ведущих средств массовой информации. О какой еще аудитории может мечтать президент, собравшийся баллотироваться на второй срок? Это историческое событие будет транслироваться на весь мир, его увидят во всех, даже самых отдаленных уголках планеты и, что еще важней — миллионы американцев, от которых и зависят результаты следующих выборов.

Рядом с президентом стоял Виктор Тремонт и медленно обводил взглядом возбужденно гудящую толпу. Но настроен он был куда менее оптимистично. У него возникло странное и неприятное ощущение, будто где-то здесь, совсем рядом, прямо у него за спиной, находится отец и повторяет слова, которые говорил сыну не раз: «Никто на свете не может иметь все, Вик». Тремонт понимал, что это только ему кажется, но избавиться от неприятного ощущения и беспокойства никак не удавалось. Этот чертов Смит и эта идиотка, агент ЦРУ, сестра Рассел, снова ускользнули от аль-Хасана и его людей. Исчезли, испарились, и никаких утешительных новостей от араба пока не поступало.

И, несмотря на всю уверенность, что он, Тремонт, готов к любому, даже самому неожиданному обороту событий, это грызло и беспокоило его, и он настороженно оглядывал толпу — что, если вдруг среди гостей появится эта проклятая парочка. Он проклинал себя за то, что согласился поговорить с этой Рассел по телефону. Как, почему эта сучка запомнила столь краткую и ничем не примечательную их встречу, которая к тому же состоялась лет двенадцать тому назад? Случай. Этот не подлежащий предвидению элемент всегда присутствовал во всем.

Но ничего. Это его не остановит.

И он мысленно продолжал анализировать все свои действия, как вдруг торжественно и протяжно запели медные трубы оркестра.

— Начали! — радостно произнес президент. — Великий момент настал! Так давайте же, доктор Тремонт, воспользуемся им в полной мере.

— Согласен, господин президент. И еще раз спасибо за оказанную мне честь.

В сопровождении офицеров секретной службы они с президентом вышли из-под навеса. Собравшиеся приветствовали их шквалом аплодисментов. Мужчины улыбались в ответ и махали руками. Перед выступлением оба получили соответствующие инструкции от службы протокола. Тремонт должен держаться чуть позади и пропустить президента вперед. И он тщательно следовал наставлениям, стараясь запомнить каждую мелочь, каждую деталь этого торжества. Трибуна была расцвечена красно-бело-синими флажками. Фронтальную ее часть украшала блиставшая золотом президентская печать. Сзади был развернут огромный телеэкран, трансляция торжеств осуществлялась на все страны мира.

И вот во главе с президентом они поднялись по ступеням под все нараставший шквал аплодисментов. Сидевшие в первых шести рядах знаменитости и почетные гости дружно вскочили, приветствуя президента стоя. Там были все члены кабинета, в том числе и сияющая Нэнси Петрелли, и председатель Объединенного комитета начальников штабов со своим заместителем, генерал-майором Нельсоном Каспаром, и делегация от конгресса США, и послы из пятидесяти стран.

А на трибуне уже стоял главный врач Джесси Окснард, резко выделяясь массивной головой и пышными усами, и тоже хлопал в ладоши. Ему предстояло вести церемонию.

* * *

5.50 вечера

Джон с Рэнди стояли в толпе, в нескольких ярдах друг от друга, в самом дальнем конце лужайки.

Им удалось оторваться от преследователей и приехать в Лонг Лейк полчаса тому назад. Они оставили машину и долго шли пешком вдоль длинных рядов припаркованных на улицах автомобилей, выискивая возможность изменить свою внешность. И вот, наконец, на пути им попался сперва магазин дешевой одежды, затем — лавка, где продавались игрушки, и, наконец, аптека на главной улице, являвшейся одновременно продолжением автомагистрали. Они накупили разных вещей и воспользовались уличным туалетом, чтобы переодеться. И когда вышли оттуда, были просто неузнаваемы. Джон подтемнил кожу и походил на представителя индейских горных племен. На нем красовались просторные охотничьи штаны, клетчатая охотничья куртка, над верхней губой были приклеены черные усики, оторванные от какой-то детской маски. Рэнди превратилась в эдакую скромняшку — простое платьице мышино-серого цвета, туфли на плоском каблуке. Светлые волосы она подкрасила ваксой, на голову водрузила широкополую соломенную шляпу.

Кругом сновали иностранцы, обозреватели, журналисты и прочий люд, а потому никто не обратил на них особого внимания. Тем не менее и на самой трибуне, и вокруг нее расположились агенты спецслужб, ФБР и охранники фирмы «Блэнчард», неустанно обшаривавшие толпу настороженными взглядами и готовые к любым неожиданностям.

Джон с Рэнди то и дело перемещались в толпе. Старались не поднимать головы и дружелюбно улыбаться, чтобы ничем не выделяться среди остальных.

Когда грянул оркестр, толпа в едином порыве бросилась к трибуне приветствовать президента. Рэнди улучила момент и, оказавшись рядом с Джоном, шепнула ему на ухо:

— Вот та женщина с короткими седыми волосами, в светлом вязаном костюме, это Нэнси Петрелли. А генерал во втором ряду, прямо за адмиралом Броузом, — Нельсон Каспар.

— Думаю, что Бен Слоат и генерал Сейлонен тоже где-то здесь.

План их был прост: подобраться как можно ближе к президенту, привлечь его внимание и попытаться объяснить реальное положение дел. Размахивать документами, кричать. Обвинять Тремонта и его сообщников прямо на глазах у всех присутствующих. Возможно, кто-то из обвиняемых запаникует и тем самым выдаст себя. Добиться того, чтобы президент их выслушал.

Это максимум, на что они могли рассчитывать.

Кроме того, они хотели дать шанс Марти влезть в телетрансляцию, чтобы Холдейн мог подтвердить все их слова.

Но сначала надо было пробраться через толпу, не привлекая внимания охраны и спецслужб, которые только и выискивали разных возмутителей спокойствия, террористов... и прежде всего — их.