Действительно, делить шкуру «неубитого медведя» было рановато. Турция была еще сильна, имела 53 дивизии, 680 тыс. штыков и сабель. Правда, Алексеев указывал, что сокрушить ее можно относительно просто, для этого англичанам и французам стоит лишь приложить такие же усилия, как русские. Он предлагал высадить десант в Сирии и Киликии, как когда-то планировал Китченер, англичанам усилить группировку в Ираке и Иране, наступать вместе с Баратовым, и для падения расшатанной Порты этого будет достаточно. Куда там! Обжегшись в Дарданеллах и под Багдадом, союзники боялись затевать новые операции против Турции. Мало того, после Галлиполи западная военная наука пришла к глубокомысленному выводу, что десанты… отжили свой век. Дескать, «современное развитие средств вооруженной борьбы не позволяет производить высадку крупных масс войск на обороняемое побережье».

А между тем фронт «трех Николаев Николаевичей» — великого князя, Юденича и Баратова — продолжал одерживать победы. Баратов в Хамадане дождался, когда к его 1-й Кавказской казачьей дивизии и Сводной кубанской бригаде подтянутся остальные соединения. Перевозились через Каспий и догоняли его кавалерийская дивизия Шарпантье, полки пограничников. Экспедиционный корпус собрался в полном составе и выступил на Западный Иран, где закрепились турецкие части. Разбили передовые отряды врага, взяли г. Бехистун. Основные силы турецкой группировки расположились в Керманшахе. Сюда же сбежались мятежные иранские министры и парламентарии, реанимировали свое «национальное правительство», собирали банды. На подступах к городу построили сильные оборонительные позиции. Выйдя к ним, Баратов организовал штурм.

В лоб атаковал 2-й пограничный полк. Это были опытные воины, действовали грамотно. Каждая сотня (у пограничников роты назывались по-казачьи, сотнями) развернулась двумя цепями. Пошли перебежками, одна цепь делает бросок, вторая прикрывает огнем. Неприятель встретил пулями и шрапнелью, но атаку поддерживали две горных батареи, непрерывно лупили по позициям, мешая высунуться из траншей. А с флангов пошли в обход Кавказская кавдивизия и кубанская бригада. Враги стали откатываться, но все еще сопротивлялись, отбивались на городских окраинах. Наши части опрокинули их и вечером 26 февраля ворвались в Керманшах. Турки и их сторонники поспешно уходили из Ирана. В этом сражении получил боевое крещение будущий маршал Иван Баграмян. Он окончил Тифлисское техническое училище, имел броню от призыва, но пошел воевать добровольцем и был зачислен рядовым во 2-й пограничный полк.

А командование Кавказского фронта уже замышляло новую операцию. После взятия Эрзерума великий князь Николай Николаевич ездил с докладом в Ставку, царь передал персональную глубокую благодарность Юденичу и пожелание — попытаться взять Трапезунд (Трабзон). Это был важнейший порт на малоазиатском побережье Черного моря. Железных дорог от Стамбула в Восточную Турцию не существовало. Именно через Трапезунд, морем, доставлялись к российской границе войска, их снабжение. Если бы удалось лишить врага этого порта, его дивизиям оставалось тащиться к фронту дальними дорогами — когда еще доберутся, и сколько солдат в пути отстанет, заболеет. Но и для русских Трапезунд очень пригодился бы. Армию, углубившуюся на турецкую территорию, можно было снабжать морем вместо того, чтобы везти все необходимое машинами и караванами по горным ущельям.

Преследуя разбитого врага, наши войска продвинулись от Эрзерума на запад, взяли г. Байбурт. Отсюда вела дорога на Трапезунд, до него было около 100 км. А на побережье захватили Ризе — от него до Трапезунда оставалось 70 км. Но наступать здесь было очень неудобно: по узкой полосе между морем и Понтийскими горами, ее перерезали многочисленные речки, стекающие с гор, каждая из них становилась оборонительным рубежом. Тут действовала небольшая Приморская группа Ляхова из 2 бригад и 2 полков, турки тоже не держали на берегу крупных контингентов.

Конечно, они понимали значение Трапезунда. В порт как раз начали прибывать пароходы с частями из Галлиполи, неприятельское командование спешно пыталось воссоздать свою 3-ю армию. Но оно полагало, что русские будут наступать с юга, от Байбурта, там Юденич мог развернуть основные силы. Турки стали готовить оборону на этом направлении. Укрепляли перевалы Понтийских гор между Трапезундом и Байбуртом. Свежие соединений стали собирать и западнее Байбурта, под Эрзинджаном и Мамахатуном — перекрыть пути в глубь Турции. Но растерянность после разгрома еще не прошла, а Энвер накрутил хвосты начальству 3-й армии так, что мало не покажется. Едва получив первые подкрепления, оно бросило аскеров в атаки, силясь вернуть хоть какие-то городки и деревни. Юденич решил разбить их, пока на этом направлении не накопилась большая группировка, а заодно отвлечь противника от Трапезунда. Направил на Мамахатун 5-ю Кавказскую казачью дивизию генерала Томашевского и 39-ю пехотную дивизию Рябинкина.

Схватки были жестокие. Например, 2 сотни казаков и рота турок заметили друг друга на голом поле. А посредине высилась каменная гряда. Те и другие кинулись навстречу, мчались изо всех сил — понимали, уцелеет тот, кто первым займет гребень. Первыми успели казаки. Они потеряли троих, а роту перестреляли полностью. В напряженных боях на р. Тузла-чай противника сломили, он стал отходить к Мамахатуну. Возле города вздымается гора Губах-даг, древний кратер потухшего вулкана с кольцом стен. Турки засели в этой естественной крепости, поставили батарею. Когда к горе сунулись казаки, их осадили огнем. Но по всему кольцу кратера оборону организовать не успели, русская пехота обошла и атаковала с другой стороны. Противника выбили и прогнали за р. Кара-су. Захватили 1800 пленных, пушки, обозы.

А Юденич задумал брать Трапезунд вовсе не так, как ожидал противник. Он готовил десантную операцию — вопреки западным мнениям, что десанты невозможны. После побед рейтинг Кавказского фронта вырос, его уже не считали «второсортным». Потоком пошли вооружение, боеприпасы. С Западного фронта возвращали 1-ю и 2-ю Кубанские пластунские бригады. Передали и две новых ополченских дивизии, 123-ю и 127-ю. Кроме Батумского отряда кораблей, подключались основные силы Черноморского флота. Юденич, находясь в Эрзеруме, не мог руководить всеми силами, разбросанными в разных местах, этим занялся штаб великого князя во главе с Янушкевичем и Даниловым. Они со своей задачей справились безукоризненно.

Огромное значение опять придавалось секретности. Ополченские дивизии сосредотачивались даже не в Черноморских портах, а в далеком Мариуполе. Вроде как для перевозки на Юго-Западный фронт. А пластунов скрытно доставили в Новороссийск, на суда грузили 10 тыс. казаков, 300 лошадей и 12 орудий. 26 марта началось наступление. Части 2-го Туркестанского корпуса демонстрировали атаки там, где ожидали турки — с юга, от Байбурта. А в это время на побережье подошли корабли. 12-дюймовки дредноута «Императрица Мария», 4 эсминца и канонерки Батумского отряда обрушили снаряды на вражеские позиции, и полки Приморского отряда прорвали их, двинулись на Трапезунду с востока.

Тут же прибыли транспорты с десантом. 1-я бригада Гулыги высадилась в Ризе и с ходу включилась в ударную группу. Корабли продолжали сопровождать наступление, долбили турок огнем. По берегу их подгоняли штыки пластунов, не давали закрепиться на промежуточных рубежах. А 2-я пластунская бригада Краснопевцева стала высаживаться у Сюрмене, рядом с Трапезундом. Причем казаки рассудили по-своему. Прикинули, что спускать с транспортов шлюпки и боты, грузиться в них, будет слишком долго, враг может опомниться. Бросились в море вплавь — в начале апреля. Даже лошадей повели вплавь, хотя лошади у пластунов были не строевые, а обозные «старушки». Утонула лишь одна, а казаки добрались до берега все. Бригада появилась в тылу отступавших турок, и оборона окончательно рухнула.