Джонатан Спайерс впивался ногтями себе в грудь; то, что он испытывал в эти минуты, не поддается описанию.

— Клянусь, — воскликнул он, — что, если когда-нибудь этот негодяй попадется в мои руки, я заставлю его испытать во сто раз худшие мучения! Он издевается теперь над моим бессилием… Но что же делает Джильпинг? О, я отдал бы двадцать лет моей жизни за то, чтобы «Ремэмбер» был теперь в моих руках, хотя бы всего только на один час!

— Как вы думаете, — спросил Оливье, — вернется он сюда еще раз в эту ночь?

— Несомненно! — отозвался Спайерс. — Он отлично знает цену времени, и если отсрочил на несколько минут свое мщение, то только для того, чтобы больше и полнее насладиться им. Вероятно, «Лебедь» уже израсходовал весь свой запас электричества на уничтожение «Надежды», а «Оса» не была еще готова. Теперь потребуется около часа, чтобы зарядить аккумуляторы обоих судов; через этот промежуток времени он и вернется, чтобы довершить свое дело уничтожения и разрушения. Запоздай он всего только на сутки — и мы были бы спасены. Мой бедный «Ремэмбер», бедные мои товарищи! — И, закрыв лицо руками, Красный Капитан заплакал, как дитя.

— Если бы мы предупредили нагарнуков, то, быть может, нам удалось бы помешать ему! — заметил Дик.

— О нет! Это повлекло бы за собой только еще большее число жертв! — проговорил капитан.

В этот момент перед ним точно из-под земли вырос туземец и шепнул ему на ухо: «Иди, Воанго ждет тебя!»

Так называли нагарнуки, по старой памяти, Джильпинга.

Капитан сразу повеселел: в этих двух словах ему почудился луч надежды.

— Подожди, я сейчас иду за тобой, — ответил он туземцу также шепотом, а затем, обращаясь к остальным, громко заметил: — Если вы дорожите жизнью, то пусть никто не уходит отсюда до тех пор, пока я не вернусь!

— А куда вы идете? — спросил граф.

— Попытаться спасти всех вас! — сказал капитан и исчез в кустах, где его поджидал нагарнук.

Джонатан Спайерс и Джильпинг

КРАСНЫЙ КАПИТАН БЫСТРО ПРОБИРАЛСЯ по кустам вслед за проворным и привычным туземцем и, спустившись с холма, вдруг услышал знакомый голос:

— Простите, капитан, что я побеспокоил вас; но я думал, что вам будет приятно совершить маленькую прогулку!

— Что вы хотите сказать? — спросил капитан.

Но вместо ответа почтенный проповедник затянул своим гнусавым голосом Шестьдесят пятый псалом.

— Бога ради, — воскликнул Спайерс, — скажите, что значит эта шутка?

— Я вовсе не шучу; я думаю, что вы никогда не слыхали мелодию этого псалма на кларнете! — отвечал Джильпинг.

— Побойтесь Бога! — умоляюще проговорил капитан.

— Ну, ну… пойдемте… Вы, пожалуй, правы, и нам нельзя терять времени. Садитесь позади меня на моего осла. Это очень смирное и кроткое животное, привычное к музыке, и ему будет очень приятно везти нас обоих, я в этом уверен!

Не зная, что ему делать и положительно теряя голову, несчастный Джонатан Спайерс счел за лучшее беспрекословно подчиниться оригинальному англичанину.

— Прекрасно! — продолжал тот, — вот так, надеюсь, вам хорошо сидеть. А ты, нагарнук, возьми повод и веди нас! — добавил он, обращаясь к туземцу.

Когда они тронулись в путь, Джильпинг достал свой кларнет и принялся услаждать слух капитана музыкой Шестьдесят Пятого псалма. Звуки церковного пения, плавные и протяжные, будя ночную тишину, приводили в неописуемое удивление бедных ара, зеленых попугайчиков, а также какаду, нарушая их мирный сон.

Джонатан Спайерс тем временем молил Бога, чтобы он дал ему силы удержаться от преступления: ему хотелось задушить Джильпинга, чтобы прекратить его музыкальные излияния.

Между тем почтенные проповедник, окончив псалом, тщательно разобрал и сложил свой инструмент в футляр, а затем, обернувшись к своему спутнику, сказал:

— Кстати, капитан, я пришел к убеждению, что можно попытаться поднять наше судно и с помощью менее сложного механизма, чем я первоначально думал!

— Что вы хотите сказать? — спросил капитан.

— Да, это очень просто! Я обещал вам окончить эту историю к сегодняшнему вечеру, но, видя, что ваш «Ремэмбер» нужен вам сейчас же, решил позвать своего осла Пасифика.

— Мистер Джильпинг! — воскликнул капитан, едва сдерживаясь.

— Вы понимаете? Да, я позвал Пасифика и сказал ему тихонько, потому что он ужасно не любит, когда с ним обращаются резко: друг мой, нам необходимо быть ровно в десять минут на прииске!

— Мистер Джильпинг! — снова воскликнул капитан умоляющим тоном.

— Что? Вы больны? Нет!.. Прекрасно, так я продолжаю; мы отправились с ним на прииск; я шел рядом, так как когда нам надо спешить, то мы быстрее идем пешком. Ровно в десять минут мы были на прииске; люди не прекращали работы, и иголки работали быстро и хорошо!

— Иголки? — переспросил капитан.

— Ну, да, иголки — парусный холст лежал грудами.

— Парусный холст? — повторил капитан.

— Ну, да… ведь не думали же вы, в самом деле, что я его построю из дерева! — и англичанин громко расхохотался.

Джонатан Спайерс ничего не мог взять в толк: ему казалось, что он теряет рассудок.

— Построить из дерева… что? — переспросил он.

— Что? Ну, конечно, тот аппарат, который должен поднять на поверхность ваш «Ремэмбер»! При мне в каких-нибудь четверть часа все было окончено и перевезено на берег озера, равно как и десять снопов соломы и маленькая печь. С восходом солнца, как только немного рассветет, мы приступим к делу — и ваш «Ремэмбер» будет на поверхности озера. Я, конечно, не могу вам обещать, что он долго продержится, так как аппарат очень слаб, но все же мы его поднимем.

Из всего, что говорил Джильпинг, капитан ничего не мог взять в толк; он понял лишь, что англичанин сдержит свое обещание, и, не будучи более в состоянии владеть собой, под влиянием внезапного прилива крови к голове слабо вскрикнул и без чувств скатился на траву.

Приготовления. — Идея мистера Джильпинга. — На борту «Ремэмбера». — Волнения Джона Хэбкука Литлстона. — Заговор.

НАГАРНУК И ДЖИЛЬПИНГ БРОСИЛИСЬ НА помощь капитану, но последний усилием воли уже поднялся на ноги и, бросившись к Джильпингу и до боли сжимая ему руки, воскликнул:

— Сто раз за эту ночь я обещал полжизни за обладание «Ремэмбером» в течение одного часа, а потому я теперь говорю вам, мистер Джильпинг когда бы вам не понадобилась моя жизнь и при каких бы то ни было условиях, она — ваша!

— Полноте, капитан! Да это такая простая штука, что ребенок мог бы ее придумать! Вес «Ремэмбера», по вашим словам, весьма ненамного превосходит его водоизмещение; потому-то он и может и подыматься, и опускаться при самом незначительном давлении. Он и подымается, и опускается под воду на основании тех же законов, что и воздушный шар в атмосфере. Сжатый воздух между стенками его корпуса легче воды и заменяет ему газ. Если вы выпустите часть этого сжатого воздуха, «Ремэмбер» опустится ко дну, а как только ваша машина, вырабатывающая воздух, возместит утраченное количество воздуха, он начнет всплывать. Но для управления надо, чтобы ваше судно было послушно малейшему изменению давления. Так вот, это небольшое количество воздуха, которое вы не в состоянии при настоящих условиях возместить ему, так как находитесь вне вашего судна, я думаю заменить маленьким воздушным шаром.