– Зачем? Теперь-то уж все едино.

– Не скажи. А вдруг ты у нас засланный? – сказано было со смешком, но вот глаза у него не смеялись. Отнюдь. Я тоже согнал усмешку с лица.

– И что, если так? – проговорил я медленно и тихо. – Допустим, меня действительно подослали. А теперь посиди и представь, что ты, маг, который едва дышит, из которого крови вытекло больше, чем осталось, который непонятно каким лядом еще жив и который шагу не сделает без посторонней помощи… что ты сможешь сделать против меня? Офицеров не осталось, магистров – тем более. А люди доведены до той крайности, что пойдут за кем угодно, посули им спасение – себя или замка – это уже не важно. Представил? А теперь подумай, какого хрена я с вами тут сижу? Ромашки собираю? Кому вы нужны, когда замок и так уже взят? – я прищурился и криво, но совсем невесело, улыбнулся. – Я не маг и весьма сомнительный воин. И без патруля я бы очень даже натурально погиб. За это тебе спасибо, но не думай, что из-за этого я пожалею того, кто попытается мне всадить кинжал в спину.

– Не ищи в моих словах того, чего там не было. Я таких как ты, не видел, и надеюсь, более и не увижу. А Видящим я когда-то хорошим был… Еще до того, как г бега пустился и здесь осел. А вот сейчас хочется опять – в бега. Смерть за тобой ходит, парень, за руку держит. Да только ты – живой… Не бывает так с людьми…

– С людьми… Может, ты и прав. Не ломай себе голову, Шейр, я сам не скажу – кто я. И человек ли, нет – не знаю. Уже давно…

– Так, значит… – он внимательно посмотрел на меня, не в глаза, но как-то… не так. Я насторожился и проверил щиты. Все на месте. А потому – просто ответил ему. Взглядом. Взглядом жестким и тяжелым, как металл, острым и пришпиливающим к месту. Взглядом, который – как понял совсем недавно – я неосознанно копирую с Дикого. Вот уж правда – на каждом ученике клеймо его учителя. – Вот так… Ну что ж, странный ты человек, бери людей, отдаю. Только помни, что на тебе сорок душ, для чего бы они тебе не были нужны.

– Понял? – я прищурился. Ой, не прост, сотник, вовсе не прост.

– Да чего тут не понять. В том, что ты делаешь, и секрета-то особого нет, а вот самого тебя понять… Тут и магистр не разберется. Подхватили мы птицу седьмого неба, нечего сказать, – он помолчал и вдруг поднял на меня кристально-ясный взгляд серых, как я впервые заметил, глаз. – Только мне-то, по секрету, скажи – правду городишь или нет? Я, пожалуй, и к Троим прямиком отсюда отправлюсь, тут ты прав, только не хочу, чтобы и люди мои прямиком за мной пошли. Говори, что делать будешь, Светлый?

– А ведь не веришь ты мне не на грош, – я окинул его взглядом. – Играешь в невинность, а ум цепкий, и мыслей много всяких, разных, мыслей и мыслишек… Там, под полой. Зря, зря, сотник. Сам-то ты…кто? Молчишь? Молчи. А что до меня… Я идущим за мной не лгу… Разве что чууь недоговариваю, – губы сами собой расплылись в нехорошей, кривой усмешке. Я смотрел ему в глаза, смотрел так, как смотрел на Скай, за секунду до того, как она кричала: «Сволочь!». Может, и так… Да и Шейру, кажется, захотелось крикнуть. Да не хватило голоса. За спиной в жесткий камень ударила молния, брызжа во все стороны белым светом. Моим светом. Я не шелохнулся, видя в отражении десятков сознаний, десятков пар глаз свою неподвижную черную фигуру с фонтаном белого пламени за спиной. И глаза свои, которые отчего-то были видны донельзя четко. А потом грянул гром, оглушительный, как никогда, прижимающий к земле невообразимым грохотом. А потом хлынул ливень, ливень, заливающий все нескончаемым бурным потоком.

А потом… За ревом дождя, ветра, грома, за ревом самих гор, многократным эхом отражающимся между бесконечных скал, за тучами, закрывшими небо и землю, я услышал крик. Многократный крик птичьего клина. Многократно размноженное хлопанье мокрых перьев прорвалось, смешалось с гулом ливня.

У меня за спиной опускались птицы. И крик, человеческий крик, смешался с птичьим:

– СЕВЕР НЕ ВЗЯТ!!!

Теперь у тебя уже не будет голоса. Никогда. Ухмылка стала шире. Даже если захочешь крикнуть: «Сволочь!».

Я говорю: «Мой господин прекрасный граф Роланд, Едем другим путем!»

Йовин

Бурный поток толкнул под колени, норовя сбить с ног. Я ухватился за высокий каменный бортик, доходящий мне до груди, подтянулся и выбросил тело наверх, припав к земле. Прислушался. К звукам мира и той стороны – моей струны. Медленно провел ладонью, серой от грязи, по шершавому камню. И только тогда позволил себе оглянуться на людей, собранной, но достаточно свободной, профессионально выстроенной цепочкой идущих позади.

Я быстро оглядел развалины. Только лишь оглядел – колдовать до непосредственной встречи с врагом с моей подачи запретили всем, и сам я придерживался этого правила. Однако скоро в его соблюдении не будет необходимости. Над головой, выше, чем хотелось бы, возвышалась каменная громада Северной башни. Я бросил быстрый взгляд вниз и кивнул. Головной цепочки вскарабкался на бортик рядом и чуть позади меня. Следом, один за другим, стали выбираться остальные, выстраивая три полосы защитной полусферы. Я встал на одно колено, повторяя позу первой линии и медленно, удовлетворенно оглядел четко, быстро и не задумываясь выполненное построение. То, что может дать только годы тренировок и неистребимый инстинкт воина, хоть каждый и мнит, что не является таковым. Но чтобы с такой быстротой слиться с незнакомыми до того людьми в единый, исправно функционирующий отряд, нужно иметь огромный опыт и выучку. У меня ее нет и никогда не будет. И я благодарил всех богов оптом и в розницу за то, что они именно такие, какие есть. Значит, есть шанс.

Сорок два человека. Тридцать семь – маги. Пятеро воинов были взяты на тот самый пожарный, который имеет обыкновение пребольно тюкать в незащищенный зад. А потому…

Дальше, дальше шагай, не тормози, разведчик! – прошипели за спиной. Я безразлично пожал плечами. Плавно перетек в ту позу, которая и давала достаточный простор для движений и обзора, но в то же время достаточно низко пригибала к земле. И пошел вперед. Нет – побежал, мелкими, короткими перебежками, от одного выступа стены до другого. Я не профессиональный боец, но кое-чему учили и меня.

Где-то там, высоко, парило четыре тройки из тех, что вернулись. Я не видел их за густой массой туч, но знал, что они там есть. Жалкие остатки того отряда, который «сопровождал» меня. Арьергард, успевший сняться до того, как их прирежут. Я клацнул зубами от начинающей пробирать дрожи –вода с волос тонкими струйками затекала за воротник, штаны промокли насквозь, в ботинках хлюпала ледяная вода. Наш резерв вычерпан до донышка – на предгорьях замка не осталось ни одного отряда – то, что осталось, сбилось в эти четыре тройки и прилетело то ли погибнуть, то ли помочь. Последняя, пятая тройка, сейчас летела далеко на юг – ко второй крепости, далеко не такой крупной и могущественной, но все же… летела. С ней летел и Шейр. На всех на нас все равно не хватило бы птиц. Я поднял глаза к небу, все же надеясь хоть что-то рассмотреть. Вдруг среди темноты мелькнула тень, слишком черная и большая, чтобы быть птицей. Я вжался в скалу, пережидая, пока она мелькнет и исчезнет среди белесых всполохов.