Контрразведчики Соколов и Гусев решили в военных условиях возродить практику полицейского социализма 1900‐х гг., известную как «зубатовщина». Урок истории, преподанный вышедшим из-под контроля секретным сотрудником Гапоном и закончившийся Кровавым воскресеньем, был основательно забыт. Агенты КРО на заводах подстрекали рабочих выступать против администрации и обращаться с требованием улучшения условий и оплаты труда не к гражданской власти, а к начальнику Петроградского военного округа генералу князю Н. Е. Туманову. В феврале 1916 года по инициативе агентов КРО была инспирирована забастовка на Путиловском заводе, о чем в своей записке Глобачеву честно признавался один из сотрудников контрразведки. Именно она стала основным аргументом на прошедшем 27 февраля заседании Особого совещания для обсуждения и объединения мер по обороне государства в пользу окончательного секвестра завода[1313]. Вряд ли это можно назвать совпадением, скорее деятельность рабочего движения контрразведчика Смирнова курировалась на значительно более высоком уровне.

Осенью 1916 г. агенты литера «А» призывали к выступлениям рабочих Обуховского и Балтийского заводов. С одной стороны, местные революционеры были недовольны перехватом у них инициативы и формально верноподданным характером протеста. Но с другой стороны, по замечанию упомянутого сотрудника, «контрразведывательное отделение грозило создать этим сильную организацию полицейского социализма, которая могла бы очень скоро стать сильнейшей угрозой для государственного строя»[1314]. Совершенно игнорировались правила элементарной конспирации. Под прикрытием военного ведомства, одержимого идеей перехвата власти у МВД, создавались рабочие организации, обострявшие политические и социальные противоречия, разжигавшие страсти и способствовавшие раздуванию недовольства в обществе[1315]. Агенты отделения «А» стремились получить популярность в рабочей среде, стать демагогами[1316]. Это была провокация в самом классическом своем проявлении.

Нетрудно понять, почему военные, особенно руководство Северного фронта и Петроградского военного округа, затягивали переговоры с МВД о контроле полиции над оборонными заводами. Получалось, что военные поощряли и инспирировали социальный протест, а полиция и гражданская администрация его жестко подавляла. При таких условиях взрыв и так перегретой политической агитацией рабочей массы столицы был неизбежен.

Сотрудники Петроградской охранки это прекрасно понимали. Еще в бытность директором департамента полиции Климовича Глобачев жаловался ему на ненормальность и опасность работы контрразведок в армии. Климович доложил о ситуации товарищу министра внутренних дел Степанову, но увольнение обоих руководителей сыска помешало МВД вмешаться и пресечь это явление.

Крупнейшей акцией полиции последних предреволюционных месяцев стало противостояние с Центральным военно-промышленным комитетом. А. Т. Васильев даже не скрывал в донесении министру, что суть проблемы ЦВПК состоит не в самой деятельности комитетов, а в использовании его Гучковым с целью подтолкнуть военных к открытому противостоянию режиму. В докладной записке от 13 октября 1916 г. Васильев писал: «По московским сведениям, А. И. Гучков деятельно сосредотачивает в своих руках тот материал, который мог бы послужить оружием против правительства, придворных и духовных кругов и особенно против императрицы Александры Федоровны… В Москве господствует твердая уверенность в том, что после войны революция неизбежна. Указывают и на особый характер, который должна принять грядущая революция, которая во многом будет отличаться от восстания 1905 года. Лидерами движения 1905 года выступали люди безвестные, непопулярные в широких кругах населения. А ныне выступят герои отечественной войны, увенчанные боевыми наградами, и такие популярные общественные деятели, как А. И. Гучков»[1317]. Полиция не знала о реальных планах лидера октябристов. В сентябре 1916 г. на тайной встрече Гучкова, Терещенко, Некрасова, Шингарева и Шидловского на квартире бывшего товарища министра торговли и промышленности М. М. Федорова, Александр Иванович настаивал на необходимости перехватить инициативу до начала революции и при помощи армейских офицеров свергнуть императора, посадив на его место великого князя Михаила Александровича[1318].

В своих воспоминаниях генерал Глобачев прямо утверждал, что главная задача ЦВПК состояла не в обеспечении фронта необходимым снаряжением из всего объема поставок на долю ЦВПК приходилось лишь 0,4 %, а остальное выпускалось государственными и частными заводами), это была именно задача политической борьбы, на которую руководство военно-промышленных комитетов направило основные силы и энергию. «Центральный комитет и все его провинциальные отделения, как я уже сказал, были укомплектованы людьми, стоящими в оппозиции к правительству и трону, начиная от председателя Гучкова и до периферии. Все служебные заседания носили не деловой характер, а скорее являлись политическими совещаниями и митингами. Агенты комитета и сам председатель постоянно выезжали на фронт для постепенной подготовки оппозиционного настроения среди командного состава, причем Гучков брал на себя главнокомандующих фронтами и командующих армиями. Он старался приобрести популярность и среди рядового офицерства. На приемах в офицерских собраниях старался заинтересовать собою молодежь доступностью, простым обхождением, говорил речи, в коих оттенял значение общественности и собственные заслуги, порицая в то же время все исходящее со стороны правящих сфер… Работая в полном контакте с другой организацией – Союзом земств и городов, ЦВПК медленно, но верно вел свою разрушительную работу, подтачивая веру у войск в их царственного вождя, в победоносное окончание войны и в величие и крепость тысячелетних устоев монархической России. Само назначение ЦВПК давало возможность иметь полную связь его агентов с армией, и в проведении своего разлагающего влияния в ряды армии эта организация никаких затруднений не испытывала. В нужный, значит, момент организация всегда может опереться на подготовленный командный состав, и не только [не] противодействие, но даже поддержка армии обеспечена»[1319].

Подробно деятельность ЦВПК описывает в своей работе О. Р. Айрапетов, приводя данные по поставкам и разнице в реально заказанных и поставленных в итоге снарядов, гранат и прочих вооружений. В работе приводится яркий эпизод, иллюстрирующий пропагандистскую суть работы военно-промышленных комитетов. Так в разгар «снарядного голода» на фронте осенью 1915 г. ЦВПК не успел поставить еще ни одного снаряда, однако уже с августа на фронт пошли деревянные ящики, производимые комитетом, в которые были упакованы снаряды, выпущенные на государственных казенных заводах. На ящиках было написано: «Снарядов не жалеть – Центральный Военно-Промышленный Комитет». Таким образом, у офицеров и солдат складывалось впечатление, что ЦВПК под руководством Гучкова поставляет на фронт снаряды, в то время как правительство не может решить эту проблему. На самом же деле поставлялись деревянные ящики[1320]. Поставки других видов вооружений регулярно срывались, контракты выполнялись не полностью.