– Понятно…

Хонор расхаживала по каюте, а Нимиц, подняв дыбом шерсть, выгибался дугой на своем насесте и бил хвостом, разделяя ее жгучий гнев. Чу принес с собой Саманту, и кошка вздрагивала от хлещущих от Хонор и Нимица эмоций, которые эхом отдавались в ней… и от переживаний своего человека. Инженер протянул руку, чтобы успокоить ее, погладив по спинке, но она увернулась и даже с шипением оскалила клыки.

– Кто занимался обслуживанием скафандра? – спросила наконец Хонор, повернувшись к остальным присутствующим.

– Я посмотрел список дежуривших, но из-за погрузки кассет мы производили тогда изменения в расписании вахт, поэтому были привлечены дополнительные люди, – ответил Чу. – У меня есть отметка о проверке ДДД Льюис, ее проводил Аврам Хирошио, один из лучших моих техников. Но там так много людей входило и выходило из отсека хранения скафандров, что это мог сделать любой. Все дело в программном обеспечении, мэм. Тому ублюдку нужно было всего пять секунд, когда никто его не видел, чтобы переписать программу с чипа на компьютер ДДД.

– Вы хотите сказать, – Хонор произносила каждое слово с убийственной четкостью, – что кто-то на моем корабле попытался убить одного из членов моего экипажа и у нас нет ни малейшего представления о том, кто это мог быть?

– Я могу сузить перечень, шкипер, но этого недостаточно, – признался Чу. – Останется список из двух или трех десятков человек. Мне жаль, но дело обстоит так.

– В этом списке есть Рэнди Штайлман? – резко спросила она.

– Нет, миледи, но… – Чу сделал паузу и глубоко вздохнул. – Штайлмана там нет, но есть Джексон Каултер и Элизабет Шоуфорт. Оба из компании Штайлмана. Хотя я не могу доказать, что это был кто-то из них.

– Мне все равно, что вы можете доказать. По крайней мере, сейчас. – Хонор повернулась к Кардонесу. – Вызовите по селекторной связи начальника дисциплинарной комиссии. Я хочу, чтобы Каултер и Шоуфорт были арестованы, и хочу, чтобы их допросили с пристрастием.

– Я понимаю, мэм, – начал отвечать Кардонес, – но без доказа…

– По моему приказу, – сказала она все тем же ровным,спокойным голосом. – Так и скажите им. И напомните,что военнослужащий не имеет права хранить молчание. Один из этих двоих только что предпринял попытку совершить убийство, и я буду давить на них до тех пор, пока не узнаю, кто это был.

Кардонес встретил ее спокойный пристальный взгляд, но сам очень встревожился.

– Я так и сделаю, шкипер, но ведь вы сами знаете, что даже если мы сломаем их на допросе, они могут заявить на суде, что не думали убивать ее, что это была только шутка, которая вышла из-под контроля…

– Мне все равно. – Хонор Харрингтон, высокая и прямая, стояла, все еще сцепив за спиной руки, и ее карие глаза были холодны как лед. – Это второй «несчастный случай», происшедший с одним из моих людей. Третьего не будет. Я заключу этих двоих на гауптвахту и добьюсь от них правды. И найду, кто виноват. А когда найду, ей-богу, я сделаю из него, кто бы это ни был, самый жалкий кусок дерьма, который когда-либо носил мантикорскую форму. Вы меня поняли, Раф?

– Да, мэм.

Кардонес резко кивнул, подавив желание вытянуться по стойке «смирно», и она в ответ тоже кивнула.

– Отлично.

* * *

Обри Вундерман снова находился в госпитале, но теперь уже он держал Джинджер за руку. Она лежала неподвижно, рот и нос ее были закрыты прозрачной кислородной маской. Коммандер Райдер обещала Обри, что Джинджер будет в порядке, что ей просто нужен кислород, пока не заживут и не восстановятся ее обожженные кислотой легкие, но она выглядела такой тихой… Такой сломленной…

«Это быстро пройдет, придурок!» – резко сказал он сам себе. И он себя не обманывал. Ей дали общий наркоз, пока вымывали кислоту из легких, а потом ввели большую дозу быстродействующих лекарственных препаратов. Это всегда тяжело для пациента. Но видеть ее в таком состоянии было ужасно. Кто-то остановился в ногах постели Джинджер. Обри поднял глаза. Иоширо Тацуми.

– Спасибо, – сказал Обри, и санитар неловко пожал плечами.

– Да ладно, это ведь моя работа.

– Да, я знаю. Но все равно спасибо. Она моя подруга.

– Я в курсе, – кивнул Тацуми. Его темные глаза с состраданием посмотрели на девушку. – Ты знаешь, у нее, похоже, будут проблемы, когда она очнется, – тихо сказал он. – Я имею в виду, что она будет немного не в себе, парень. Вероятно, у нее разовьется посттравматический синдром. – Он покачал головой. – Я знал когда-то одного парня, техника по электронике, как и ты, так вот, он как-то раз оказался за бортом. Он работал на гравитационной антенне, а какой-то дурак в БИЦ не проверил список работающих. Дал напряжение на антенну, как раз когда там был парень, и того унесло далеко от корпуса. Выброс напряжения сжег его систему связи и половину электроники скафандра. Нам потребовалось почти двенадцать часов, чтобы найти его… Тот парень больше никогда не выходил за пределы корабля. Просто не смог заставить себя.

– Джинджер покрепче… – сказал Обри с большей уверенностью, чем на самом деле испытывал. – Она всегда любила выходы в открытый космос. И, потом, она была там только минут тридцать. Она выдержит. И уж никак не позволит глупому несчастному случаю перечеркнуть ее жизнь.

– Несчастный случай? – замигал Тацуми и, осторожно посмотрев вокруг, покачал головой. – Какой, к черту, несчастный случай, парень! – сказал он гораздо более тихим голосом. – Разве ты не слышал?

– Что слышал? Лейтенант Уолкотт разрешила мне прибыть прямо сюда, и с тех пор я не выходил.

– Черт, Вундерман! Старуха арестовала Каултера и Шоуфорт. Говорят, кто-то повредил ДДД, и шкипер уверена, что это кто-то из них. Она собирается превратить того, кто это сделал, в реакторную массу – когда выяснит, кого именно надо наказать. Я думаю, наша леди здорово разозлилась, парень!

– Каултер и Шоуфорт? – повторил Обри и не узнал собственного голоса.

Тацуми кивнул, и Обри медленно встал. Он нежно погладил руку Джинджер и снова посмотрел на Тацуми.

– Присмотри за ней для меня, ладно? Я хочу, чтобы кто-то был здесь, если она придет в себя.

– Куда ты пойдешь? – встревоженно спросил санитар.

– Предстоит небольшой урок, – спокойно сказал Обри и вышел, не сказав больше ни слова.

– Господи Боже, Рэнди! Ты соображаешь своими чертовыми мозгами? – Эд Илюшин наклонился ближе, и голос его зазвучал совсем тихо, чтобы никто в большой, полупустой столовой не смог их услышать.

– Я? – лениво улыбнулся Рэнди Штайлман. – Я не имею ни малейшего представления, о чем ты говоришь.

– Я говорю о том, что случилось с Льюис! – прошипел Илюшин. – Черт побери, Шоуфорт и Каултера уже взяли! И ты думаешь, они нас не сдадут?

Ал Стеннис нервно дернул головой, и глаза его забегали по сторонам, проверяя, не может ли кто-нибудь подслушать их разговор. Но рядом никого не было. Штайлман и его закадычные друзья не пользовались популярностью среди товарищей.