– Ну, конечно же, нет, – она снова поцеловала его.

Эркин прислушался, одним ловким быстрым движением собрался в комок и встал, подхватив Женю на руки.

– Пошли, помоемся и спать.

– Ты с ума сошёл, – засмеялась, не сопротивляясь, Женя.

– Алиска спит, Андрей спит, – убеждённо говорил Эркин, неся Женю к двери. – Всё будет в порядке.

Он не ошибся. В квартире стояла сонная тишина, а в ванной пахло мылом Андрея и ещё кремом. Эркин заметил это, но как-то не обратил внимания: Женя не часто баловала его совместным купанием. Время позднее, и Эркин решил не связываться с ванной, а ограничиться душем.

Мыли друг друга, упоённо целовались под тугими – Эркин всегда открывал кран до отказа – тёплыми струями, и наконец Женя оторвалась от него.

– Всё, милый, а то у меня волосы до утра не просохнут.

– Как скажешь, Женя, – Эркин выключил воду и стал помогать Жене отжимать волосы.

Так же, как мыли, они вытерли друг друга, и Эркин решительно закутал Женю в махровый халат.

– Вот так.

– А сам? А ну-ка, подставляйся.

Эркин даже чуть присел, чтобы Жене было удобней накинуть на его плечи халат.

Когда они наконец очутились в спальне, было уже совсем поздно. День закончился, а завтра будет… а, ладно, что будет, то и будет. Эркин обнял Женю, уткнувшись лицом в её влажные волосы, и вздохнул, засыпая.

Воскресное утро началось с обычного стука в дверь и вопля Алисы:

– Мама, Эрик, уже утро, а вы спите!

Эркин вздохнул и, повернувшись на живот, обхватил обеими руками подушку. Женя с таким же вздохом поглядела на часы и встала.

– Ну, началось. Алиска, перестань.

Она открыла дверь, и Алиса ворвалась в спальню. Обычные прыжки и кувыркания по кровати и несерьёзные жалобы, что Эрик твёрдый. Потом Женя увела её умываться и переодеваться, а Эркин встал, натянул чистые трусы и стал перетряхивать и убирать постель.

В спальню заглянула Женя.

– Эркин, тянуться будешь?

– Да, конечно.

– Тогда забирай Алиску, и идите в большую комнату. Я завтрак сделаю и тоже приду.

Воскресенье – спешить некуда, но Женя не умеет делать медленно и размеренно. Домашняя работа у неё всегда бегом.

Алиса – уже в трусиках и маечке – приплясывала перед ним в радостном ожидании.

– Пошли, – улыбнулся ей Эркин.

В большой комнате распахнута дверь на уже освещённую солнцем лоджию, натёртый блестящий паркет приятно холодит ступни – тянулся Эркин по привычке босиком, а вслед за ним и Алиса.

Они уже начали, когда из своей комнаты вышел в халате, зевая, взлохмаченный Андрей.

– Андрюха! – обрадовалась Алиса. – Давай с нами!

– А-ага, – Андрей снова зевнул. – Спешу и падаю.

– Ну и не надо! – Алиса решила, что вправе обидеться. – Нам и без тебя весело.

– Без меня?! – Андрей попытался поймать её за хвостик, но Алиса успела спрятаться за Эркина.

Вошла Женя, так же в трусиках и маечке, и Андрей улыбнулся.

– Доброе утро, Женя, начинайте без меня, я догоню.

Слово он сдержал и пришёл, но, когда Женя с Алисой уже ушли, а Эркин в одиночестве доделывал свой комплекс. Тянуться Андрей по-прежнему не особо любил, но отжиматься стал. Качал силу. Эркин только немного помогал ему, подсказывая, что и как лучше делать.

Они закончили, и как раз прибежала Алиса.

– А оладушки уже готовы. Мама зовёт.

– Пожрать я завсегда первый, – рассмеялся Андрей.

За завтраком решили, что конечно, пойдут на озеро. А обед будет, как и вчера, холодным. На обратном пути купят квасу для окрошки, а второе и кисель уже есть.

– Женя, это когда ты всё успеваешь? – восхитился Андрей.

– Что-то вчера, что-то сегодня утром, а что-то и сейчас, – засмеялась Женя- Так что всё готовим, собираемся и идём.

Об озере, что можно и позагорать, и поплавать, и от города полчаса пешком, а если через луга напрямик, то ещё меньше, Женя наслышалась в машбюро. Но сначала Эркин и Андрей учились и по воскресеньям им надо было отсыпаться и отдыхать, да к тому же всё казалось, что земля ещё не прогрелась как следует, но уж после Ивана Купалы все купаются! И Женя после работы зашла в магазин. Купила плавки, купальники, Алисе надувной мяч, её давно пора научить плавать, и боялась только, что погода испортится. Но пронесло. На небе ни облачка, жарко, и пора бы уже идти, чтобы на самую жару у воды оказаться.

По воскресеньям Тим с утра валялся в постели. Ещё одно из неожиданных удовольствий. Нет, просыпался он как всегда, стоило звякнуть будильнику или шевельнуться Зине, но, проснувшись, вспоминал, что сегодня выходной, что спешить некуда и незачем, и оставался лежать. Но чаще всего их по воскресеньям будили дети. Сама бы Катя не рискнула стучаться или – не дай бог – рвать дверь, но Дим воскресными утрами удержу не знал.

– Пап, мам! – звенел под дверью их спальни его голос. – Утро уже!

И, если сразу не открывали, заявлял:

– Мы играть пошли.

Тут уже Зина не выдерживала и кричала:

– Ладно, заходите!

Дим влетал в спальню и с разбегу запрыгивал на кровать прямо на грудь Тима.

– Пап, а чего делать будем?

Следом за ним залезала Катя. Зина со вздохом вставала – Тим всё-таки переставил кровать в спальне так, чтобы с любой стороны было удобно зайти, а то что Зине если что через него перелезать и ему если ночью встать покурить там или воды попить, то её побеспокоить – и накидывала халат поверх ночной рубашки.

– Воскресенье, а вы отцу отдохнуть не даёте, – ворчала она «для порядка» и выходила из спальни, оставив их втроём.

Дим кувыркался и валялся на просторной кровати, заводил Катю. Тим от души хохотал над их вознёй. И сам по-детски играл с ними. Стоя в дверях и глядя на них, начинала смеяться и Зина.

– Мам! – радостно вопил Дим. – Давай с нами!

– Ну уж нет, – смеялась Зина. – Вы уж сами, без меня.

Наконец она забирала и уводила малышей умываться и вообще начинать день, а Тим выпутывался из скомканных одеяла и простынь и одевался. А уж за завтраком и решалась проблема воскресного дня.

И сегодня всё было, как всегда. Пошалили, повозились, умылись, оделись и сели за стол. Зина наловчилась с вечера сберегать хлеб в полотенце, чтоб с утра он был как свежевыпеченный.

– Пап, – Дим заглотал кусок, едва не подавившись, – а мы на озеро пойдём? Все идут, а мы?

– Ага, – подтвердила Катя.

– А чего ж и нет? – Зина подвинула к Тиму масло. – Идите, конечно. Купала прошёл,