– Она знала? – спросила Люси, подавшись вперед и положив руки на консоль между передними сиденьями.

– Не все, да и времени у нас почти не было. Она не запомнила название школы, где отрабатывала практику твоя мама, но знала, что она находилась в Вермонте. И знала, что у дочери завязался роман с преподавателем, которого назначили ее куратором. По воспоминаниям Кончетты, он писал прозу, причем публиковался. – Дэн сделал паузу. – Как мой отец. Всего несколько рассказов, но некоторые в солидных изданиях вроде «Атлантик мансли». Кончетта не пыталась выяснить его имя, а Алессандра не спешила называть его, но если вы найдете в сундуке ее университетские записи, то, уверен, обнаружите, что ее куратором был Джон Эдвард Торранс.

Он зевнул и посмотрел на часы.

– Давайте пока закончим на этом. Поднимемся наверх. Три часа сна, а потом отправимся на север штата Нью-Йорк. Дороги еще будут свободны, и мы доберемся до места очень быстро.

– Ты можешь поклясться мне, что Абра в безопасности? – спросила Люси.

Дэн кивнул.

– Хорошо. Я готова подождать. Но только три часа. Что же до сна…

Она невесело рассмеялась.

9

Когда они вошли в квартиру Кончетты, Люси сразу же направилась к микроволновой печи на кухне, установила таймер и показала Дэну. Он понимающе закивал, не переставая зевать во весь рот.

– Да-да, ровно в три тридцать утра мы выдвигаемся отсюда.

Она с мрачным видом посмотрела на него.

– Знаешь, я борюсь с искушением уехать без вас. Сию же минуту.

Дэн улыбнулся:

– А мне кажется, тебе интересно дослушать мою историю до конца.

Она уныло кивнула:

– Да. Меня удерживает только это, а также понимание, что моей дочери необходим сон для избавления от токсинов. А теперь ложись, пока не уснул прямо на полу.

Дэн и Джон заняли кровати в гостевой комнате. В ней все – от обоев до мебели – говорило о том, что ее держали для одной особенной маленькой гостьи, однако, видимо, к Четте заглядывала не только она, потому постелей оказалось две.

Когда они уже лежали в темноте, Джон спросил:

– Ведь это не просто совпадение, что отель, где ты жил ребенком, тоже находился в Колорадо? Я прав?

– Прав.

– И Истинный Узел расположился рядом с тем городом?

– Верно.

– А отель был про́клятым местом?

Призрачные люди, подумал Дэн и ответил:

– Да.

И тут доктор Джон сказал то, что поразило Дэна и на время даже заставило забыть о сне. Дэйв был прав: труднее всего разглядеть то, что находится прямо у тебя под носом.

– Мне кажется, в этом есть смысл… если поверить в то, что рядом с нами живут сверхъестественные существа, которые питаются нами. Злое место будет привлекать таких же злых созданий. Они почувствуют себя там как дома. Как думаешь, у Узла есть подобные базы в других уголках страны? Другие… я не знаю… насиженные места?

– Уверен, что есть. – Дэн прикрыл глаза ладонью. У него ныло все тело, болела голова. – Послушай, Джонни, мне бы искренне хотелось продолжить этот увлекательный мальчишеский разговор на сон грядущий, но нам действительно нужно поспать.

– Извини, но… – Джон приподнялся на локте. – При других обстоятельствах ты бы и сам рванул туда прямо из больницы, как того хотела Люси. Потому что Абра дорога тебе не меньше, чем собственным родителям. Ты думаешь, что она в безопасности, но ведь можешь и ошибаться.

– Я не ошибаюсь. – Он надеялся, что прав. А надеяться его вынуждал тот простой факт, что он не мог отправиться туда немедленно. Если бы она находилась непосредственно в Нью-Йорке – другое дело. Но ехать предстояло далеко, и он должен был поспать. Все его тело молило об этом.

– Что с тобой творится, Дэн? Ты ужасно выглядишь.

– Ничего. Очень устал, вот и все.

А потом он провалился. Сначала во мрак, а потом в запутанный кошмарный сон, в котором он бегал по бесконечным коридорам, а его преследовала некая Фигура, размахивавшая тяжелым деревянным молотком, крушившая оклеенные обоями стены и вышибавшая из них облачка штукатурки. Иди сюда, маленький говнюк! – кричала Фигура. Иди сюда, жалкий щенок, и получи по заслугам!

Вдруг рядом с ним оказалась Абра. Они сидели на скамейке перед публичной библиотекой Эннистона в лучах сентябрьского солнца. Она держала его за руку. Все хорошо, дядя Дэн. Все ведь закончилось хорошо. Перед смертью твой отец сумел справиться с той Фигурой. Ты не должен…

Дверь библиотеки открылась, и на улицу вышла женщина. Ее голову окружало облако черных волос, на котором чудом держалась лихо перекошенная шляпа. Как по волшебству.

– Вы только посмотрите, кто здесь! – сказала она. – Это же сам Дэн Торранс – человек, укравший деньги у бедной женщины, пока она спала, и бросивший ее ребенка на верную гибель.

Она улыбнулась Абре, показав единственный зуб. Длинный и острый как штык.

– А как он поступит с тобой, маленькая красотка? Ты задумывалась, как он поступит с тобой?

10

Люси разбудила его ровно в три тридцать, но помотала головой, когда он дернулся, чтобы поднять Джона.

– Пусть поспит еще немного. И мой муженек пусть пока храпит на диване. – Она улыбнулась. – Знаешь, мне это напоминает сцену в Гефсиманском саду. Когда Иисус упрекает Петра: «Так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною?»[32]По-моему, я цитирую точно. Но упрекнуть Дэвида у меня язык не повернется. Ему тоже досталось. И он тоже видел это. Пойдем. Я приготовила яичницу. У тебя такой вид, что еда явно не помешает. Ты тощий как палка. – И после паузы добавила: – Брат мой.

Дэн не был голоден, но пошел за ней в кухню.

– Что такого видел Дэйв?

– Я разбирала бумаги Момо. Нужно было хоть чем-то себя занять, чтобы время прошло быстрее. И услышала шум в кухне.

Она взяла его за руку и подвела к стойке между плитой и холодильником. На ней стоял ряд старомодных аптекарских стеклянных банок, и та из них, в которой хранился сахар, оказалась опрокинута. По рассыпавшимся кристалликам была выведена надпись:

Со мной все ОК

Снова иду спать

Люблю ВАС

:)

Несмотря на отвратительное самочувствие, Дэн вспомнил доску в своей комнате и не смог сдержать улыбку. Так типично для Абры.

– Вероятно, она достаточно проснулась, чтобы сделать это, – сказала Люси.

– Не думаю, – возразил Дэн.

Люси подняла глаза от плиты, где накладывала в тарелку яичницу.

– Это ты разбудила ее. Она услышала твою тревогу.