– Верно ли, что Пол Деррик советовал вам не передвигать корабль?

Нос Редмана задергался сильнее.

– Да, он мне это советовал.

– Самый опытный переговорщик в Соединенных Штатах просит вас не передвигать корабль, а вы игнорируете его совет, так?

Взгляд Редмана наполнился ненавистью.

– В моем представлении было необходимо дать понять пиратам, что не они тут главные.

Меган заговорила чуть тише:

– Но верно ли, что вы были там главными? Они удерживали заложников, и вы не могли до них добраться.

В следующую секунду Редман взорвался:

– Мы все держали в своих руках! У нас были самолеты, вертолеты, снайперы, лодки и военный корабль водоизмещением в десять тысяч тонн. Мы давали им шанс закончить это дело по-хорошему. Но они выбрали плохой вариант.

Этого взрыва Меган и ждала. Следующий ее удар был направлен в самое уязвимое место:

– Пол Деррик предвидел, что все закончится этим, не так ли? Он говорил вам, что заложникам угрожает опасность, и вы не обратили внимания на его слова во второй раз.

Секунду казалось, что сейчас последует новый взрыв, но Редман сумел сдержать чувства:

– Госпожа Деррик, мне все равно, что вы думаете обо мне. Я бы отдал свою жизнь, чтобы спасти Дэниела и Квентина Паркеров. Мы находились в четырех милях от берега Сомали и двигались в сторону Могадишо. У нас не было времени. Пираты нарушили обещание. Я был вынужден действовать.

Ответ был хороший. Лучше, чем ожидала Меган. Но этого было недостаточно, чтобы его спасти.

– Да, – сказала она. – Только вы сделали неправильный выбор.

* * *

После перерыва Клайд Баррингтон вызвал Маса. Судебный пристав ввел пирата в зал через черный ход и указал, где сесть. Одет он был в горчичного цвета комбинезон и резиновые сандалии, волосы выглядели так, будто их только что подстригли. Шрам на правой щеке выделялся более светлым оттенком на фоне кожи цвета ириса. Он улыбнулся присяжным, показав зубы, потом повернулся к судье, стенографистке, адвокатам и заполненному людьми залу, и его взгляд остановился на Исмаиле. Меган прочитала то, что было написано в глазах Маса: «Можешь говорить что хочешь, но кому они поверят?» Ей захотелось свернуть ему шею.

Следующие два часа Баррингтон с помощью Садо, седовласого переводчика, вспоминал с Масом всю историю, от захвата яхты до переговоров, передачи выкупа и перестрелки. Как и боялась Меган, молодой сомалиец оказался сильным свидетелем, и присяжные ловили каждое его слово, особенно когда он указал на Исмаила, которого называл Афиарехом, как на убийцу Дэниела. Когда обвинитель закончил допрос, судья Маккензи объявила пятнадцатиминутный перерыв, после которого снова собрала всех.

– Госпожа Деррик, – сказала судья, – мы даем вам возможность закончить.

– Спасибо, ваша честь, – ответила Меган.

Она встала и вышла на возвышение, ощущая сгустившееся в зале суда напряжение. На нее были направлены сотни глаз, ждущих, чем она ответит обвинителю Исмаила.

– Ваш отец назвал вас не Масом. Это прозвище, верно?

– Ха, – ответил он, и Садо перевел:

– Да.

– Что означает слово «Мас» на сомалийском?

Пират осклабился и произнес несколько слов.

– Оно означает «змея», – перевел Садо.

– Какой-то определенный вид змеи?

– Нет.

Меган посмотрела на присяжных.

– Вы когда-нибудь видели плюющуюся кобру?

Мас кивнул:

– Она красная, как камни пустыни.

Меган чуть склонила голову:

– Плюющиеся кобры брызгают ядом из зубов, не так ли? Они целятся в глаза и стреляют на удивление метко.

– Да, – подтвердил Мас.

– Если человеку яд попадает в глаза, знаете, к чему это приводит?

Мас пристально посмотрел на нее.

– Он слепнет.

Меган улыбнулась и следующие слова адресовала присяжным:

– Мас, вызывающий слепоту. Как интригующе. – Увидев, что Клайд Баррингтон собирается возразить, она поспешила продолжить: – Гедеф, лидер вашей пиратской команды, приходился вам двоюродным братом, верно?

– Да, – ответил Мас. – Его отец и мой отец – братья.

– Вы были близки с Гедефом до его гибели?

Молодой сомалиец выпрямился.

– Он доверял мне.

– Но не вас он назначил командиром на второй лодке, не так ли? Это он поручил Афиареху.

Мас взглянул на Исмаила, и мышцы на его скулах напряглись.

– Афиарех хорошо говорил по-английски и отлично управлялся с оружием. Он был главным после Гедефа.

– И за это вы затаили обиду на Афиареха, верно? Вы до сих пор на него в обиде.

– Нет, нет! – горячо возразил Мас.

На мысленном табло Меган добавила в свою пользу еще одно очко.

– Давайте поговорим о вашей семье. Правда ли, что отец Гедефа служил старшим офицером в Сомалийской национальной службе безопасности под руководством Сиада Барре?

– Да, – подтвердил Мас. – Он был близок к Барре.

– НСБ – это такой сомалийский эквивалент российского КГБ, я права?

– Да, – ответил Мас.

Меган покинула возвышение и подошла к свидетельской трибуне.

– Я кое-что почитала о режиме Барре. Правда ли, что представители НСБ похищали людей из домов среди ночи, лишали их свободы без суда и следствия и пытали, пока те не признавали себя шпионами?

Когда Мас услышал перевод, губы его растянулись в нервной улыбке.

– Я уверен, мой дядя не занимался такими вещами. Он хороший человек.

«Хороший – это понятие относительное», – мысленно отметила Меган.

– Отец Гедефа до сих пор является видным человеком в Сомали, не так ли?

– Он бизнесмен, – ответил Мас. – Участвует в разных предприятиях, имеет интересы в сетях мобильной связи например, в службе денежных переводов хавала, занимается крупным рогатым скотом, грузоперевозками.

Меган сложила на груди руки.

– Правда ли, что помимо этого он был главным финансистом пиратской экспедиции Гедефа?

Улыбка Маса вдруг сделалась шире, он перевел взгляд в угол зала. «Черт меня побери, – подумала Меган, вспомнив человека в голубой клетчатой рубашке. – Исмаил был прав».

– Я не знаю, где взял деньги Гедеф, – наконец сказал Мас. – Мой дядя не преступник.

– А ваш отец? – спросила Меган. – Правда ли, что он вкладывал деньги в пиратство?

– Нет, нет, – улыбаясь во весь рот, ответил Мас.