— Ходят тут, — вслед ему проговорила Ира и с разворота хлестнула Катю полотенцем. — А ты-то куда лезла?

— Ты чего? — возмутилась Катя.

— Того! — Ира кинула полотенце на рукомойник и взбежала по ступенькам. — Он приходил узнать, кто молоко брал! Ты ему сама и сказала.

— Ой, мамочки! — ахнула Катя. — Я случайно. Честное слово, случайно! Что теперь будет?!

— Честное слово тебе не поможет, — жестко произнесла сестра. — Заколдует тебя Валя, в мамонтенка превратит!

— Не хочу в мамонтенка… — со слезами в голосе протянула Катя.

— Не ори!

— Я не ору. Страшно только…

— Да ладно… Жили себе, и ничего не было. С чего это вдруг что-то начнется?

— Тебе легко говорить… Не твое имя Артур узнал!

— Если тебе говорить тяжело — молчи, — отрезала Ира.

Сестры вернулись в избу с надутыми губами и весь оставшийся вечер друг с другом не разговаривали.

После ужина бабушка сразу отправила их спать. Но они долго не могли уснуть, ворочались на большой кровати, прислушивались к тому, как рядом вздыхает во сне бабушка, как хлопает дверью бегавший туда-сюда Пашка. Уснули они одновременно, как обычно у них и происходило, и снилось им почти одно и то же.

Сон их был тревожным. Они метались по кровати, сдергивая друг с друга одеяло. Так же метался их яркий сон. Все началось с разноцветного круговорота. Из смешения красного, синего, зеленого и желтого цветов появился лес, высокий и светлый.

Из-за деревьев вверх бьют лучи солнца, оглушительно кричат птицы, бабочки мельтешат, мешают разглядеть дорогу. Они бегут. Бегут быстро, так быстро, что только мыски ботинок мелькают перед глазами. Широкая дорога петляет между деревьями… Березы, елки, березы, елки. Скоро впереди будет просвет, и они побегут еще быстрее. А дорога как будто липнет к ногам, и все тяжелее дается следующий шаг. Но им надо туда, на опушку, надо торопиться. Птицы назойливо кричат, не позволяют остановиться, бабочки крыльями застилают глаза. А впереди их ждет что-то страшное. Оно их убьет, оно задушит! Поэтому надо разворачиваться и бежать обратно. Но этого сделать уже никак нельзя. Солнце поднимается высоко. Жарко. Нестерпимо жарко. Нечем дышать…

Но вот они уже на опушке. Тонкий ручеек бежит по краю леса, через него перекинута доска. А дальше — поле, круглится холм, и вместе со склоном холма поднимается деревушка. Небольшая, домов на двадцать. А дальше — опять поле и лес. И что-то там, на этом поле, происходит. Да, да, им нужно именно туда — собраться с силами, добежать, и уже ничего их больше пугать не будет.

В этом месте они разделяются. Ира во сне легко отталкивается ногами от земли и, быстро-быстро взмахивая руками, летит через холм к полю. А Катя остается. Земля как будто застыла. Катя бежит, но не двигается с места. Наоборот, лес опять приближается к ней, тянет к себе, пытается схватить и задушить ее. Нечто идет на нее из этого леса. Она знает, что оборачиваться нельзя, ни в коем случае нельзя! Но она все же мельком оглядывается и видит, что лес смотрит на нее большими зелеными глазами. По дороге кто-то идет. Серая тень мелькает между стволами, блестит собачий оскал. Рядом с большим серым волком идет маленький мальчик. Катя разворачивается, чтобы убежать, но перед ней стоит цыганка Валя. В полной тишине бряцают браслеты, шуршат разноцветные юбки.

Только бы она не коснулась Кати, только бы!..

Горячая сухая ладонь ложится на Катин лоб. Душно. Катя отшатывается от цыганки, спотыкается, падает. А ладонь все держит ее за лоб. Уже и цыганки нет — исчезла. Издалека доносится смех мальчика. Горячие пальцы сжимают виски…

— Катька, что с тобой? Баба Риша, баба Риша!

Катя с трудом открывает глаза. В окнах светло. Уже утро? Но почему ей так хочется спать? И глаза режет от света…

— Катька!

Мелькнуло Ирино лицо — и провалилось в туман.

У Кати начался жар. Она металась по кровати, прятала голову под подушку, не отвечала на вопросы сестры. Ира тормошила ее, пробовала поднять. Но Катя бессильно повисала у нее на руках.

— Заболела, голубушка, докаталась. — Над Катей стояла бабушка. — А я говорила: не носитесь как угорелые! Все вам жарко. Вот и продуло неизвестно где. Ты-то себя как чувствуешь? Вчера вся мокрая пришла.

— Нормально, — ответила Ира, прислушиваясь к своим ощущениям. Обычно сестры болели вместе, но в этот раз никакой болезни Ира не почувствовала.

Раздвинулись занавески. На пороге появился заспанный Павел.

— Чего тут у вас? — спросил он, моргая сонными глазами.

— Проснулся? — откликнулась бабушка. — Собирайся, в город поедешь, купишь лекарства.

— Какие лекарства? Я у вас доктор, что ли?

— Поговори у меня! — погрозила ему пальцем баба Риша. — И Ирку с собой возьмешь. Нечего ей у постели больной крутиться.

Пашка еще пытался возражать, но его вместе с Ирой выставили в кухню, напоили чаем и вручили список необходимых лекарств. Пашка всем своим видом показывал, что ехать он никуда не хочет. Он зевал, почесывался, тянулся, специально надел футболку задом наперед, попытался уснуть за столом. Но все это ему не помогло. Он оказался на улице рядом со своим пыльным мотоциклом. На заднем седле возилась Ира.

— Все, едем, — в последний раз вздохнул Пашка и вставил ключ в замок зажигания. — С вами, мелюзга, сплошные проблемы! И как можно ухитриться заболеть летом?

Ира притихла. Она тоже не могла понять, почему заболела Катька. Они вчера весь день были вместе, много не купались, нигде не замерзали. Уж если кому и заболевать, так ей, Ирке. Это ведь она в болото свалилась, а потом бегала по деревне в мокрой одежде.

А если Катька заболела не просто так?

Додумать эту мысль Ира не успела, потому что мотоцикл сорвался с места и, оглашая окрестности победным треском, помчался по ухабам. Они проехали мимо цыганского дома, мимо развороченного края леса, где тракторы готовили площадку под кладбище. Дальше на много километров дорога шла через лес. Кусты, березки, елки, сосны смазались в одну зеленую ленту, все звуки перекрывал треск мотора, а глаза приходилось зажмуривать, потому что сильный поток воздуха не позволял смотреть вперед.

Лес расступился. Они проехали мимо автобусной остановки, свернули с дороги на проселок и покатили по пустым улицам городка.

Кременки городом назвали по ошибке. Был он крошечным, состоял из одной улицы и множества трехэтажных домов, разбросанных без всякого порядка. У дороги располагался рынок, рядом магазин, почта, поликлиника и аптека. Вот, наверное, и весь город.

Пашка высадил Иру возле аптеки, по буквам прочитал ей название необходимых таблеток, дал деньги, список и подтолкнул к двери.

Когда Ира вернулась, нагруженная лекарствами, с полными карманами мелочи, рядом с Пашкой и мотоциклом толпился народ. Ира недовольно поморщилась — брат обладал поразительной способностью заводить знакомства в любых местах. Был он парнем высоким, красивым, с темными вьющимися волосами, худым остроносым лицом и широкой, подкупающей своей искренностью, улыбкой. Знакомых у него было огромное количество. Появлялись они мгновенно. В деревне сестрам проходу не давали друзья и приятельницы старшего брата. О нем спрашивали, его искали, им интересовались.