Поэтому он кивнул и направился к выходу вслед за приятелем. К ним подскочил трактирщик, видя, что гости собираются, и Шервард попросил его записать ужин на свой счёт, не слушая робких возражений Брума.

Затем они оба вышли и направились к навесу, где меланхолично пережёвывала клоки сена лошадь. Бруматт, как хороший хозяин, распряг повозку, понимая, что они проведут в таверне много часов. Теперь ему предстояло запрячь лошадь обратно. К нему было подбежал один из слуг, но юноша жестом отослал его обратно — он и сам вполне ловко справлялся с этой задачей. А кроме того, он явно хотел что-то сказать Шерварду.

— Когда вы начинаете? — не тратя времени даром, тихонько спросил Брум.

— Скоро. Этим летом, — так же тихо ответил Шервард.

— Сюда придёт флот келлийцев?.. — всё же было видно, что Бруматта несколько беспокоит этот факт.

— Ненадолго. Только для сбора. Потом он отправится к Кидуе.

— Здесь будет война?

— Ничего не будет, — заверил Шервард. — Легион не будет очень сопротивляться. У меня есть такие сведения. Городу и жителям ничего не грозит.

— А барон Ворлад? Он ведь живёт в нашем имении!..

— Вам ничего не грозит. Я обещаю. Люди Враноока не причинят вам вреда.

За разговором Бруматт запрягал лошадь в повозку, и это, похоже, успокаивающе действовало на него. Однако Шервард видел, что руки его чуть заметно дрожали.

— Ты отправишься в поход тоже? — дело было почти закончено, и Брум перешёл к главному.

— Конечно. Я присоединюсь к моей дружине. Но я обязательно вернусь потом!

— Зимой я начал учиться стрелять из лука, — слегка осипшим от внезапного волнения голосом проговорил Брум. — Теперь я уже довольно неплохо стреляю и попадаю в мишень с сорока шагов. Я хочу отправиться с тобой, — наконец решившись, выпалил он.

Шервард ощутил, как по его внутренностям прошлась холодная волна. Он поглядел на Бруматта — несмотря на то, что они были почти что ровесниками, тот всегда казался ему почти ещё мальчишкой. Война и Бруматт — эти вещи казались несовместимыми. А главное — он представлял, каким тяжёлым ударом это станет для Динди и Риззель…

— На моей родине нет привычки отговаривать мужчину от того, чтобы стать воином, — медленно заговорил он. — У нас считают, что это — лучший путь для мужчины. Поэтому я не буду отговаривать тебя, Бруматт. Я только хочу просить тебя, чтобы ты хорошо подумал. Особенно подумай про Динди и Риззель. Они останутся без твоей помощи. И без твоей защиты.

— Я думаю об этом каждый день, — руки Бруматта замерли, словно он и забыл о лошади. — И я понимаю всё, о чём ты говоришь. Конечно, я думаю о Динди и Риззель — они для меня дороже всего на свете. Но именно поэтому мне нужно быть там. Я хочу, чтобы когда Риззель подрастёт, она не стыдилась бы меня. Не стыдилась того, что я отсиживался в такой момент.

— Я понимаю это. Ты думаешь как настоящий воин, — уважительно кивнул Шервард. — И я уже говорил, что не буду тебя отговаривать. Но тебе надо думать больше.

— У меня было достаточно времени, чтобы подумать, — с мрачной решительностью возразил Брум.

— Хорошо. Мы уходим ещё не завтра. Когда придёт время — сделаешь так, как захочешь.

Кивнув, Бруматт вновь принялся запрягать лошадь и быстро закончил с этим. Затем они оба вернулись в таверну за Динди. Тепло попрощавшись, они расстались. Шервард, глядя вслед удаляющейся повозке, почему-то чувствовал какую-то тревогу, которая слегка портила его радостное настроение, как небольшое облачко может приглушать солнечный свет.

Он решил для себя, что если даже Бруматт и отправится в этот поход, то он постарается сделать всё возможное, чтобы тот вернулся из него живым и невредимым. Да, не в традициях келлийцев было опекать мужчин, защищать их от войны, но Бруматт и не был келлийцем. Это был совсем ещё молодой парнишка, который до недавнего времени даже не держал в руках оружия.

Конечно, сам Шервард тоже, говоря откровенно, не имел никакого боевого опыта, однако, по его глубокому убеждению, островитяне уже рождались воинами, тогда как здешние мужчины были заметно изнежены цивилизацией. Именно поэтому он нисколько не переживал за себя, но испытывал сильное беспокойство по поводу друга. А главным образом — по поводу Динди.

***

Шервард в глубине души надеялся, что судьба подарит ему одну или две луны в приятном обществе Динди, прежде чем ему придётся отправиться на юг. Но Враноока, похоже, не слишком-то заботила личная жизнь юного лазутчика. Куда больше его волновала длительность кампании, а также огромные расстояния, которые предстояло преодолеть объединённому флоту. Будучи северянином, он, вероятно, полагал, что зима и в Кидуе наступает довольно рано, а ведь ему необходимо было не только взять столицу империи, но и затем, по возможности, вернуть своих людей обратно.

Келлийцы не были мастаками вести долгие войны с осадами, пешими переходами, возможными зимовками. Быстрый решительный натиск, разграбление, и возвращение домой — вот как действовали островитяне. Так же Враноок планировал действовать и теперь. Он не ставил задачу захвата империи — она была таким громадным куском, что могла порвать и самый большой рот. Конунг рассчитывал, что удар, нанесённый в самое сердце, окажется смертельным для всего государства.

В общем, Враноок не откладывал поход в долгий ящик. Едва лишь море стало достаточно предсказуемым, он начал. Шервард не знал этого, но на самом деле ещё ранней весной многочисленные гонцы конунга направились в разные уголки не только Баркхатти и других островов, но и в Загорье, Шевар и другие места, где только и ждали сигнала тысячи воинов. Всё это время велась напряжённая подготовка, так что келлийский флот сумел выступить слаженно и вовремя.

Никогда прежде Баркхатти не видел столько драккаров в одном месте. Армада из полутора с лишним сотен кораблей, казалось, закрывала собой море. И каждый драккар был полон решительными воинами, соскучившимися по хорошей драке. И весь этот громадный флот направился к Таверу, где как раз и был назначен первый сбор.

***

Шерварда разбудил панический перезвон колоколов, и он сразу понял, что произошло. Мгновенно одевшись, он выскочил на улицу и направился к порту. В городе царила паника — десятки кричащих людей с остекленевшими глазами бежали, не разбирая дороги. Они и сами не знали, что им делать — то ли прятаться по домам, то ли выбираться прочь из города. Последнее, впрочем, было бы вряд ли возможно — Боден должен был позаботиться о том, чтобы ни один гонец не вышмыгнул из Тавера.

О том, что флот скоро