Все сделали шаг назад.

— Что теперь? — прошептала я, кружа над шпилем.

— Теперь моя очередь, — спокойно сказал Драстен. Друиды Келтары начали песнь, и серебрянноглазый выступил вперед.

Как вдруг на меня нахлынуло внезапное видение о нем — весь переломанный и мертвый, лежащий на церковных ступенях. Книга, трансформируется в Зверя, возвышается над всеми ними и смеется. Захватывая одного за другим.

— Нет, — крикнула я.

— Почему «нет», — тут же отозвался Бэрронс.

— Драстен, стой!

Горец отыскал меня взглядом и остановился.

Я изучала открывшуюся мне картину ниже. Что-то здесь было не так. Синсар Дабх, лежала на ступенях, безобидной книжкой в твердом переплете. Никакого огромного Зверя, никакого с цепной-пилой-вместо зубов О’Банниона, ни освежеванной Фионы.

— Когда она вышла из машины? — Потребовала я.

Никто мне не ответил.

— Кто был за рулем? Кто-нибудь видел, как Книга вышла из машины?

— Риодан, Лор, отвечайте! — Выпалил Бэрронс.

— Я не знаю, Бэрронс. Я не видел. Можно подумать, что ты видел.

— Когда она остановилась?

— Это иллюзия, — прошипел В’Лейн.

Я застонала.

— Это действительно так. Я должно быть, упустила ее из виду. А я еще завалась вопросом, почему она со мной не играла. Но на самом деле именно это она и делала. Просто не так, как обычно. И я попалась на ее удочку. О черт — В’Лейн — посмотри!

— Ты слышишь? — Это сводило меня с ума.

— Что?

— Ты не слышишь, как будто кто-то играет на ксилофоне?

Бэрронс посмотрел на меня.

— Клянусь, что слышу слабый мотив «Que Sera Sera.»

— Дорис Дей?

— Пинк Мартини.

— А. Нет. Не слышу.

Мы шли молча. Вернее, он молчал. В моем мире ревели трубы и звенел клавесин, и я пыталась сдержать себя, чтобы не закружиться, раскинув руки, по улице и не запеть: «Когда я была просто маленькой девочкой, я спросила маму: — Какой я буду? Я буду милой, я буду богатой? — Вот что она сказала мне…»

Ночь была полным провалом по всем фронтам.

Синсар Дабх обманула нас, но вина лежала только на мне. Я была единственной, кто мог отслеживать ее. У меня была крошечная роль в этой игре, а я была не в состоянии выполнить все правильно. Если бы я не раскрыла ее в последнюю минуту, она могла бы получить В’Лейна и возможно убить нас всех, или по крайней мере тех, кого можно было убить. Так что, я успела предупредить В’Лейна, и он смог просеяться до того, как она обрушила все свое злое рабство на него и заставила взять себя из рук ши-видящей, которая стояла там рядом с ним, предлагая ее.

Она заставила Софи поднять ее прямо у нас под носом, в то время как мы все были сосредоточены на том, что она заставляла меня видеть.

Она шла с нами, Бог знает сколько времени, проецируя свои иллюзи на меня, и они ввели меня в заблуждение. Очень близко к массовому убийству.

Мы бежали как крысы с тонущего корабля, перелезая друг через друга, чтобы уйти.

Там было на что посмотреть. Самые мощные и опасные люди, которых я когда-либо знала — Кристиан с татуировками невидимых; Риодан и Бэрронс и Лор, которые были девятифутовыми монстрами, и не могли умереть; В’Лейн и его соратники, практически бессмертные и владеющие невероятной властью над разумом — все бежали от одной маленькой ши-видящей держащей книгу.

Книга. Магический том, который один идиот сделал, так как хотел свалить все свое зло в нее, чтобы он смог начать жизнь заново, как почитаемый лидер своей расы. Я могла бы сказать ему, что попытки избежать личной ответственности в итоге никогда не срабатывают.

И где-то там сегодня ночью или завтра, хотя никто не будет искать ее или пытаться спасти, Софи умрет. И кто знает, вместе с каким количеством других людей?

В’Лейн просеялся в аббатство, чтобы предупредить о том, что она уже не одна из них.

— Что это у Вас с Охотником, Мисс Лейн?

— Понятия не имею.

— А выглядит так, как будто вы друзья. Я подумал, может это Охотник Возлюбленной?

— Я даже и не подумала об этом! — Я вскрикнула так, как будто была ошеломлена.

Он бросил на меня сухой взгляд: — Мне не нужен Друид Келтар, что бы понять, что Вы лжете.

Я нахмурилась: — Почему это?

— У меня было много времени. Чтобы научиться читать людей.

— Ну конечно, и сколько же?

— Достаточно, что бы сказать о Вас.

Я подавила раздраженный вздох.

— Оно сказало, что я имела обыкновение ездить на нем. И назвало меня «старым другом». — Одно хорошо, что с Бэрронсом мне не надо было подбирать слова.

Он разразился смехом.

Я так редко слышала, как он открыто смееться, что сейчас это задело мое самолюбие.

— Что здесь смешного?

— Выражение Вашего лица. Жизнь не такая, какой Вы привыкли ее видеть, Радужная Девочка?

Это прозвище полоснуло по моему сердцу тупым лезвием. «Ты покидаешь меня Радужная Девочка». Тогда было произнесено с нежной интонацией. Сейчас же, это было просто насмешкой.

— Да понятно, что меня вводили в заблуждение, — натянуто сказала я. Опять вернулся этот гребанный клавесин, раздувая трубы. «Когда я выросла и влюбилась, я спросила своего возлюбленного, — Что нас ждет? Будут радуги изо дня в день? Все что ответил мой любимый…»

— Вы ведь на самом деле не думаете, что Вы — Темный Король, не так ли?

Песнь труб и клавесина резко оборвалась с визгом иглы, как будто ее резко отдернули. И чего я вообще тут надрываюсь? — Откуда вдруг взялась бы эта мысль?

— Я видел Королеву в Белом Дворце. И я не вижу других причин появления этих остаточных воспоминаний о ней, которые там были. Битва Оккама[37]. Она не Королева. Или тогда ей еще не была.

— Тогда кто же я?

— Не Темный Король!

— Дай мне другое объяснение.

— Даже и не представляю себе.

— Мне нужно найти женщину по имени Августа О’Клэр.