– Где мой спутник?

Аван опомнился, как будто увидел ее впервые, и улыбнулся:

– Твой жрец Волка?

– Откуда…

– Я ведь сказал тебе, что коллекционирую монеты, верно? Его профиль на медали не такой четкий, как твой на твоей монете. Медаль? Ты ее дала тому разведчику, который дрался с ним в Глого. На монете четкость образа важнее – деньга должна быть четкой, согласна? Если жители смотрят на монету и видят на ней уверенного в себе, сильного вождя, они его будут поддерживать, да?

– Он где?

– Сузил приведет его, когда он будет готов. – Аван швырнул монету через плечо, и она звякнула о груду монет. – Я так рад, что ты приехала. Ты моя первая настоящая гостья – я хочу сказать, гостья моего ранга. Ты прибыла в качестве посла?

Наталия отрицательно покачала головой:

– Нет, мы прибыли, чтобы предупредить вас и илбирийцев, которые находятся у вас тут, что сюда движутся вооруженные силы Крайины.

– Да, да, восхитительная сказка, чтобы отвлечь моих стражников. – Он дружески улыбался, как будто они были близкими друзьями. – Я выслал роту кавалерии, как бы с целью разгромить это твое войско, исключительно для того, чтобы другие подумали, будто я поверил вашей хитрости. Ну ладно, этого ведь не может быть.

– Чего не может быть? Аван прикрыл рот ладонью:

– Твой отец решил прислать тебя ко мне, чтобы я не надумал пойти войной на Крайину, так ведь? Тебя послали в качестве взятки, да?

– Нет, конечно! – Болтовня Авана была бессмысленной, Наталия устала и потеряла самоконтроль. – С чего вы решили, что захватите Крайину?

Безумно-веселый смех Авана эхом прокатился по комнате:

– О, ты совершенно права, люди никогда не видят очевидного. Прости меня, тасота Наталия. Позволь мне представиться тебе по полной форме, хоть я тут и один. – Шакри Аван поднялся во весь рост на своем помосте. – Встань передо мной и узнай истинный страх, дочь Крайины. Я, Шакри Аван, есть Дост вновь рожденный. До конца этого года я снова стану владельцем всей Истану.

Малачи рывком проснулся: чья-то рука невежливо хлопнула его по груди.

– Кто тут?

– Друг. У нас мало времени. – Шептали на илбирийском с сильным акцентом, но Малачи понимал каждое слово. – Ты жрец Волка.

– Да, как и все остальные.

– Здесь нет никаких остальных.

– То есть как? – Малачи протянул руку на голос и схватил собеседника за тунику. – Воздушный корабль, «Сант-Майкл», оставил тут войска.

– Ты же ничего не видишь! – Человек обеими руками схватил Малачи за запястье, но не смог одолеть его хватки. – Ты ошибаешься. Здесь нет войск.

«Значит, мне солгали там, в темнице. – Почему? Малачи ослабил хватку, и все встало на свои места. – Арзлов обманул меня и Наталию. Она меня освободила, и я повез ее в Гелор, чтобы спасти своих. И теперь он скажет ее отцу, что я ее похитил, и тасир одобрит все, что потребует от него Арзлов, чтобы вернуть ее назад. Я хотел предотвратить войну, а сам ее развязываю».

– Ты говоришь, что ты друг. Это как понимать?

– Можно передать послание в Аран.

– Каким образом?

– Сигналы, зеркала, саббакрасулин.

Малачи поморщился. Саббакрасулин — это атараксианские демонические бегуны – люди, согласившиеся на рабство у дьявола, чтобы быстро бегать.

«Если я воспользуюсь их помощью, получается, что я поощряю то, за что церковь осудила их на вечные муки. А если не воспользуюсь? Несчастье произойдет более страшное».

– А тебе чего надо?

– Жрецы Волка богаты.

– Могу обещать тебе столько золота, сколько сможешь унести.

– Но я слабоват.

– Обратись к друзьям.

– У меня есть пять очень сильных друзей.

– Всего пять?

– Они могут привести жен. Жен у каждого помногу.

– Ладно, согласен, пусть это будет семейный бизнес. – Малачи приподнялся, опираясь на локти. – Передай от меня принцу Тревелину. Полк имперских гусар на пути к Гелору, цель – осадить город. Помощь нужна немедленно – и как можно скорее. Если он не задействует все возможные силы, на следующее лето Василий Арзлов будет сидеть в резиденции правительства в Дилике, топча сапогами хребет нашей экономики.

Аманда Гримшо остановилась на пороге отцовского кабинета, и сердце ее сжалось от страха. Отец бегал кругами по комнате, под полуночный перезвон часов на камине ритмически поднимая и опуская руки, откинув голову назад и в том же ритме тихо посапывая и что-то нашептывая. Он не то умирал, не то – не может быть! – смеялся. По его щекам катились слезы, и Аманда подумала: да нет, это он смеется, а это пострашнее. «Он всегда смеется, если у кого-то несчастье».

– Папа, что случилось? Кто у тебя был?

Старик сделал еще два круга и резко остановился, замер на месте, как зверь, готовящийся к прыжку. В его серых глазах блестели слезы, но глаза не были покрасневшими, как бывает после плача.

– Случилось? Абсолютно ничего, дорогая. Был Эдварде, принес из офиса, вот это, и теперь все прекрасно.

Он протянул ей руку с зажатым в ней документом, но не отдал, а тут же поднес к глазам. Пробежал глазами написанное и снова засмеялся.

– Не просто прекрасно, а даже великолепно. Аманда приложила руку к горлу:

– Что это, папа?

Эрвин бросил на нее взгляд через вздернутое плечо и оскалился, как будто собирался зарычать, как дворняга, защищающая кость. Но тут же опустил плечо и улыбнулся:

– Это, Аманда, решение всех наших проблем. Оказывается, мы правы по всем пунктам. Эти дураки там, в Илбирии, сделали фатальную ошибку, что не прислушались к нам. – Его лицо потемнело. – Дугарская катастрофа несколько осложнит ситуацию, но думаю, что пока все у нас под контролем.

– Папа, ты меня просто пугаешь. Лицо Эрвина смягчилось:

– Нет, нет, ни за что не хочу тебя испугать. – Он еще раз просмотрел текст, опять широко улыбнулся и махнул рукой на кресло – садись, мол. – Давай-ка я тебе все объясню. Это я получил из Гелора. Я там договорился кое с кем, чтобы меня извещали о происходящем. Это может оказаться кстати, чтобы увеличить наши доходы. Обычно присылают коммерческие новости – об урожае, о паводках и все такое. Но иногда бывает и что-то посерьезнее. Послушай-ка.

Аманда потянулась взглянуть на документ, но отец развернулся на каблуках и начал шагать по комнате, прежде чем она успела прочесть каракули на листе бумаги. Она догадалась, что полученные новости должны полностью разорить кого-то, ненавистного для ее отца. Она надеялась, что это не имеет отношения к Робину, но ведь он тесно связан с принцем Тревелином. Аманда подумала, что если отец счастлив – значит для Робина это неприятности.