— Полиция также нашла следы крови в багажнике твоей машины. Они убеждены, что это кровь Джереми.

— Боже мой, — воскликнул я, — как он умен! Ты разве не видишь, что они намерены сделать?

— Честно говоря, не вижу, — признался Джо. — Вряд ли юрист компании, занятый бумажной работой, может разобраться в таких вещах. Но мне удалось сегодня утром связаться по телефону с сэром Мэтью Робертсом, когда он еще был дома. Это самый известный адвокат по уголовным делам на всем северо-востоке Англии. Он сегодня будет в уголовном суде присяжных Йорка и приедет сюда, когда слушание дела закончится. Если сэр Мэтью согласится быть твоим адвокатом, то нечего бояться. Можешь быть в этом уверен.

Ближе к вечеру мне был предъявлено обвинение в убийстве Джереми Александера. Полиция сообщила моему юристу, что они все еще не нашли тело убитого, но уверены, что найдут через несколько часов. Я знал, что они никогда его не найдут. На следующий день Джо рассказал мне, что за прошедшие сутки полицейские перерыли весь сад возле дома, чего я так и не смог сделать за прошедшие двадцать четыре года.

Часов в семь вечера дверь моей камеры опять открылась, и в нее вошел Джо, а следом за ним тяжеловесный, представительный мужчина. Сэр Мэтью Робертс был одного со мной роста, но килограммов на десять тяжелее. Добродушная улыбка говорила о том, что он часто выпивает бутылку хорошего вина в хорошей компании. На нем был обычный костюм людей его профессии: черного цвета тройка и серебристо-серый галстук. Мне он понравился с первого взгляда. Наше знакомство началось с его фразы: «Как жаль, что наша встреча происходит не при более приятных обстоятельствах».

Весь вечер я снова и снова рассказывал сэру Мэтью свою историю, и мне показалось, что он не верит ни одному моему слову. Однако он сказал, что будет рад защищать меня в суде. Он и Джо ушли в начале двенадцатого, оставив меня одного в камере, где я провел свою первую ночь за решеткой.

Я оставался в камере предварительного заключения до тех пор, пока полиция не собрала необходимые доказательства и не представила их прокурору. На следующий день мое дело направили в уголовный суд Лидса. Несмотря на красноречивое ходатайство сэра Мэтью, я не был отпущен под залог и меня перевели в тюрьму Армли.

Затем потянулись дни, недели, месяцы. Я устал говорить всем, кто готов был слушать, что они никогда не найдут труп Джереми, потому что никакого трупа не было.

Когда спустя девять месяцев было назначено слушание дела, орда репортеров уголовной хроники заполнила зал. Они смаковали каждое слово, произнесенное в суде. Дело было действительно необычным: мультимиллионер, обвиняемый в убийстве, предполагаемый адюльтер и ненайденный труп — от всего этого даже у репортеров закружилась голова. Желтая пресса превзошла саму себя, и мне бы все это понравилось, не сиди я на скамье подсудимых.

Сэр Мэтью сразу ринулся в бой, защищая меня. «Как можно обвинять моего клиента в убийстве, когда труп не найден? — говорил он. — И как он мог избавиться от трупа, если всю ночь провел в номере отеля „Королева“?»

Слушая его, я сожалел, что не зарегистрировался у ночного управляющего во второй раз, а вместо этого просто поднялся в номер Джереми. И, конечно, не в мою пользу было то, что полиция нашла меня лежащим на постели в одежде.

Я смотрел на лица присяжных, после того как прокурор закончил свою речь. Я видел, что они сильно озадачены и, очевидно, начали сомневаться в моей виновности. Но эти сомнения сохранялись лишь до тех пор, пока Розмари не заняла место свидетеля обвинения. Я отвел глаза, потому что не мог на нее смотреть, и снова увидел в первом ряду галереи для публики блондинку, которая не пропустила ни одного дня процесса.

В течение часа адвокат моей жены задавал ей осторожные вопросы о том, что случилось той ночью. Пока он не дошел до момента, когда я ударил Джереми, я ничего не имел против.

— И что после этого случилось, миссис Купер? — спросил адвокат.

— Мой муж наклонился и проверил пульс мистера Александера, — заявила Розмари. — Он вдруг побледнел и сказал: «Он мертв. Я убил его».

— Что затем сделал мистер Купер?

— Он поднял тело, взвалил его себе на плечи и пошел к двери. Я закричала: «Что ты собираешься с ним делать, Ричард?»

— И что он вам ответил?

— Сказал, что надо избавиться от трупа, пока еще темно, и что я должна заняться тем, чтобы не осталось никаких следов пребывания Джереми в доме. Поскольку никого не было в офисе, когда они ушли из него, все подумают, что Джереми вернулся в Лондон тем же вечером. «Постарайся, чтобы не осталось никаких следов крови», — были последние слова моего мужа. Я их запомнила, потому что после этого потеряла сознание.

Сэр Мэтью иронично-весело посмотрел на меня. Я энергично затряс головой. Он сразу помрачнел, когда адвокат жены сел на место.

— Не хотите ли вы задать вопросы свидетельнице, сэр Мэтью? — спросил судья.

— Я, безусловно, их задам, милорд, — ответил тот, вставая.

Он выпрямился во весь свой рост, поправил мантию и уставился на мою жену.

— Миссис Купер, вы не станете отрицать, что мистер Александер был вашим другом?

— Да, но только в том смысле, что он был коллегой моего мужа, — спокойно ответила Розмари.

— Вам когда-либо приходилось встречаться друг с другом без мужа?

— Только по общественным делам, либо когда я бывала в их офисе, чтобы взять почту.

— Вы безусловно уверены, миссис Купер, что встречались с ним только в этих случаях? Не было ли других случаев, когда вы проводили довольно много времени наедине с мистером Александером? Например, ночью 17 сентября 1989 года, когда ваш муж неожиданно вернулся из Европы, не посетил ли вас мистер Александер и не пробыл ли несколько часов в вашем доме?

— Нет. Он заходил после работы, чтобы оставить какую-то бумагу для мужа, но торопился и даже не остался, чтобы выпить чаю.

— Однако ваш муж говорит… — начал сэр Мэтью.

— Я знаю, что говорит мой муж, — ответила Розмари фразой, которую она, наверное, отрепетировала сто раз.

— Понимаю, — сказал мэр Мэтью. — Не пора ли и нам перейти к существу дела, миссис Купер? Была ли у вас любовная связь с Джереми Александером до его исчезновения?

— Это действительно касается существа дела? — перебил его судья.

— Самым непосредственным образом, милорд. Это касается самой сердцевины этого дела, — ответил мой адвокат очень спокойно и негромко.

Все взгляды были устремлены на Розмари. Как я хотел, чтобы она сказала правду!

Она ответила без тени сомнения в своей правдивости:

— Безусловно нет, хотя уже не первый раз муж несправедливо обвиняет меня в этом.

— Понимаю, — опять сказал сэр Мэтью и, помолчав, продолжал: — Вы любите мужа, миссис Купер?

— Он мне дороже жизни, сэр Мэтью!