выступал против того, что он называл переделом исторической родины. Именно по этому вопросу он ушел из правительства в 1970 году.

Жизнь Бегина была более трагичной и более травматичной, чем жизнь Жаботинского. Жаботинский умер в 1940 г., до начала Холокоста, в котором погибли шесть миллионов евреев. Бегин потерял в Холокосте своих родителей и брата, и этот тяжелый опыт преследовал его до конца жизни. В результате он стал воспринимать мир как глубоко антисемитскую, крайне враждебную и опасную среду. Враждебность арабов он воспринимал как продолжение антисемитизма, который привел к уничтожению европейского еврейства. На протяжении всей своей политической карьеры Бегин демонстрировал враждебное отношение к арабам. Опыт Холокоста усилил его недоверие ко всем неевреям, в том числе и к арабам. Казалось, это доказывает, что неевреи стремятся уничтожить еврейский народ и что только еврейская военная мощь может защитить евреев от этой опасности. Это усилило его активистские инстинкты и укрепило его приверженность цели контроля евреев над еврейской судьбой. Бегин называл свое поколение поколением Холокоста и искупления. Для него и его коллег по "боевой семье" причинно-следственные связи между Холокостом и принципами израильской внешней политики были более четкими, сильными и прямыми, чем для любой другой политической группы в Израиле.

О связи между мышлением Жаботинского и внешней политикой нового премьер-министра свидетельствует свидетельство генерального директора канцелярии премьер-министра Элиаху Бен Элиссара: "Сила сдерживания, или, говоря языком Жаботинского, "железная стена", должна была убедить арабов, что им не удастся избавиться от суверенного еврейского присутствия в Земле Израиля, даже если они не смогут заставить себя признать справедливость притязаний еврейского народа на свою родину". Бегин считал, что главная задача ЦАХАЛа заключается не в том, чтобы вести войну, а в том, чтобы удерживать арабов от войны. Он получал удовлетворение от мысли, что сам состав его правительства может удержать арабов от нападения на Израиль, если у них вообще были такие мысли. "Арабы не пойдут на нас войной, - говорил он своим помощникам, - когда в правительстве сидят такие военные лидеры, как Моше Даян, Эзер Вейцман и Ариэль Шарон". 3 Даян стал министром иностранных дел, Вейцман - министром обороны, а Шарон - министром сельского хозяйства. Через четыре месяца после формирования правительства в него вошло Демократическое движение за перемены. Среди его лидеров были два бывших генерала - Игаэль Ядин и Меир Амит. Это подтвердило веру Бегина в то, что его правительство способно сдержать нападение арабов на Израиль.

Важнейшим решением, принятым Бегиным при формировании первого правительства, было предложение занять пост министра иностранных дел Моше Даяну. Даян принял это предложение при условии, что суверенитет Израиля не будет распространяться на территории, захваченные в ходе Шестидневной войны, до тех пор, пока ведутся мирные переговоры с арабами. Одной из причин, побудивших Бегина предложить Даяну этот ключевой пост, было желание подчеркнуть преемственность внешней политики Израиля. Бегин прекрасно понимал, что за пределами Израиля его воспринимают как экстремиста, фанатика и поджигателя войны. Он знал о широко распространенных опасениях, что его приход к власти вызовет напряженность в отношениях между Израилем и его соседями. Чтобы развеять эти опасения, он старался создать впечатление разумного и ответственного человека.

20 июня Бегин представил свое правительство Кнессету и получил вотум доверия большинством 63 против 53. В основных направлениях внешней политики правительства подчеркивалось, что "еврейский народ имеет неоспоримое, вечное, историческое право на Землю Израиля, наследство своих праотцов", и обязывалось строить на этой земле сельские и городские поселения. Далее в руководстве было заявлено, что правительство будет активно стремиться к достижению мира в регионе и что все соседи Израиля будут приглашены к участию в мирных переговорах без каких-либо предварительных условий. Правительство также заявило о своей готовности участвовать в Женевской конференции на основе резолюций ООН 242 и 338. Но самое главное - руководство обещало не распространять действие израильских законов на Западный берег реки Иордан, пока ведутся переговоры о заключении мирных договоров между Израилем и его соседями. Заявив об идеологической приверженности своего правительства всей Земле Израиля, Бегин тем самым дал понять, что аннексия Западного берега или сектора Газа в ближайшее время не планируется. Соседей Израиля эти заявления не успокоили. Руководители Иордании в этот момент были фактически охвачены паникой. Они опасались, что новое правительство не только аннексирует Западный берег, но и проведет широкомасштабное изгнание палестинцев с Западного берега на Восточный.

 

Путешествие Садата в Иерусалим

Уже вскоре после своего избрания Бегин послал в Вашингтон сигналы о своих мирных намерениях. Сигналы с противоположного направления, переданные из Белого дома еврейскими лидерами Америки, сводились к тому, что администрация Картера не может принять идеологические претензии Ликуда и что если новое правительство всерьез намерено их реализовать, то в отношениях между Вашингтоном и Иерусалимом не будет ничего, кроме проблем. Президент Картер был приверженцем отхода Израиля по всем фронтам к границам 1967 года лишь с незначительными изменениями. Он считал еврейские поселения на оккупированных территориях незаконными и препятствующими миру. В отличие от своих предшественников в Белом доме, Картер также видел палестинскую проблему как сердцевину ближневосточного конфликта, и он стал первым американским президентом, поддержавшим идею создания палестинской родины. Таким образом, Бегин и Картер с самого начала шли по пути столкновения. Израильский премьер-министр ни при каких обстоятельствах не хотел принимать принцип вывода войск с Западного берега и был настроен на строительство там новых еврейских поселений. Но, даже чувствуя, что не может пойти ни на какие уступки точке зрения Картера по палестинскому вопросу, Бегин был готов пересмотреть политику Израиля в отношении Египта и Сирии.

Картер взял на себя инициативу, пригласив Бегина на встречу в Вашингтон 19 июля. Его целью было как можно скорее привести Израиль и арабов в Женеву для достижения мирного соглашения. Бегин отправился на встречу с подробным планом, который ему помог разработать Моше Даян и который был одобрен кабинетом министров. В первой части документа говорилось, что Израиль готов принять участие в конференции в Женеве в соответствии с резолюциями Совета Безопасности 242 и 338. Участниками конференции должны были стать Израиль, Египет, Сирия и Иордания, и они не должны были выдвигать никаких предварительных условий. После инаугурационной сессии должны были быть созданы три отдельных смешанных комитета: египетско-израильский, сирийско-израильский и иордано-израильский. Эти комитеты должны были вести переговоры и окончательно оформлять мирные договоры между Израилем и его соседями.

Эта часть документа, посвященная процедуре созыва Женевской конференции, была представлена Бегином на утренней встрече с Картером и его помощниками. Вторая часть документа была посвящена существенному вопросу