Но самое главное, что сделал Зорге в ходе своей миссии в Японии, так это то, что он всё-таки «отвёл угрозу войны между СССР и Японией»! В немалой степени благодаря буквально филигранно ювелирным усилиям его резидентуры вектор японской агрессии был повернут на юг. За то мы и обязаны свято чтить его память! Кстати говоря, это ныне пытаются опровергнуть. А зря, потому как никаких оснований для этого нет. Если, конечно, не считать особых лобызаний с янки в наше время… Ну, так и прежде всего на янки нам наплевать — они немало сделали в 30-х — начале 40-х годов для того, чтобы СССР подвергся нападению. Это и их работа тоже, что Гитлер был взращен, в том числе и на многомиллионные долларовые инъекции. Да и Японию упорно подзуживали к нападению на СССР. А в таких случаях, как говорится, долг платежом красен — вот и вернули мы свой должок… Что в этом может быть плохого, тем более что хотя и относительно, но обезопасили свой Дальний Восток?!

Но при этом не следует забывать следующего. В том, что без тяжелых последствий удалось перебросить войска из Сибири и Дальнего Востока для уже спланированного контрнаступления под Москвой, заслуга не только Зорге. Колоссальный вклад внесли и другие разведчики и резидентуры, не говоря уже о заслугах советской радиоразведки и криптографов, которые сумели расколоть самый тяжелый и особо защищенный код Страны Восходящего Солнца — «пурпурный».

Так что, прежде чем облаивать Сталина за якобы имевшее место недоверие к информации Зорге, надо, по меньшей мере, хотя бы в минимуме знать детали контрразведывательной подноготной его разведывательной миссии в Японии, не говоря уже о нюансах самой его разведывательной деятельности в этой стране. А они, как видите, весьма не просты.

В одной из книг участвовавшего в этой мистификации / фальсификации Валентина Фалина — бывшего советника М. С. Горбачёва по общеполитическим вопросам — «Конфликты в Кремле» (М., 1999, с. 92) есть упоминание знаменитого афоризма Баруха Спинозы — «Невежество (незнание) не аргумент». Именно это-то и продемонстрировали как Пушков с Широковым, так и Фалин с Медведевым. Хотя, если честно, уж кто-кто, но только не Фалин — при его-то невероятно широчайшей осведомленности об очень многих тайнах прошлого, — должен был демонстрировать такое незнание. Но даже если и не знали — будем учтивы по отношению к принципу презумпции невиновности, — так ведь могли же проконсультироваться у специалистов. Увы…

Никому из них даже и в голову-то не пришло, что, к глубокому сожалению, обстоятельства, на фоне которых произошел арест Зорге, и тем более фон последующих событий отнюдь не располагали к началу переговоров об обмене ныне легендарного разведчика на арестованных в СССР японских шпионов. Прежде всего потому, что любая попытка начать такие переговоры была бы расценена японской стороной как предлог к сепаратным переговорам о сепаратном же перемирии и даже мире с Германией. Этим и так необоснованно попрекают Сталина даже через шесть с лишним десятилетий после окончания войны.

Зорге был арестован 18 октября 1941 г. — то есть в самый напряженный момент первого периода войны, когда на кону стояла судьба Москвы. При всей внешней жесткости нижеследующего вопроса, постарайтесь хотя бы самим себе честно ответить на него. Что было важней — вступить в переговоры с Японией об обмене разведчика, или заниматься подготовкой к обороне Москвы и контрнаступления?! Попытайся Сталин это сделать, то получилось бы, что он вступает в сепаратные переговоры с японцами о сепаратном мире и готов сдаться Германии, войска которой находились уже под Москвой. Мог ли Сталин на это пойти?! Тем более еще не наладив более или менее сносного сотрудничества в рамках едва только сложившейся, но еще достаточно хрупкой антигитлеровской коалиции. Выше уже указывалась его подлинная позиция по этим вопросам. А то, что японцы запросто представили бы дело именно таким образом — можете и не сомневаться. К тому же следует иметь в виду, что Япония могла вступить в войну, как только пала бы Москва или, по крайней мере, наметилась бы ее капитуляция. И если бы Сталин сделал хотя бы один шаг для организации переговоров о спасении Зорге, то, в сущности-то, лично он и спровоцировал бы Японию на вступление в войну. Надо ли это было Сталину?!

Далее. После 7 декабря 1941 г. Сталин тем более не мог пойти на такой шаг, так как после внезапного и вероломного нападения Японии на американскую морскую базу в Перл-Харборе в войну вступили Соединенные Штаты Америки. Соглашение же между союзниками по антигитлеровской коалиции предусматривало абсолютное запрещение каких-либо сепаратных переговоров с противником. И посмей Сталин вступить в переговоры с японцами об обмене Зорге, то японская сторона автоматически представила бы это как сепаратные переговоры о мире. И даже без такого рода усилий японцев все выглядело бы именно таким образом. Нужно ли это было Сталину, если он был заинтересован в союзнических отношениях с США, не говоря уже о том, что был заинтересован как в поставках по ленд-лизу, так и в открытии союзниками второго фронта в Европе?! Более того, не говоря о его заинтересованности в японо-американской войне, вследствие которой любые попытки нападения Японии на СССР были нейтрализованы на корню.

Кстати, и впоследствии он не мог пойти на такой шаг из-за одного специфического аспекта американского фактора. Ведь Р. Зорге был задействован в крупномасштабной операции советской разведки по ускорению военного столкновения между Японией и США. Хотя и очень узкому кругу лиц, но в Америке это было известно, тем более что в определенной мере эта операция проводилась, особенно на последнем ее этапе, также и с учётом просьбы самого Рузвельта. Попытайся Сталин начать переговоры об обмене Зорге, то эти обстоятельства так или иначе выползли бы на свет и тогда… впрочем, не приведи Господь. В послевоенное время Советский Союз и так обвиняли в этом.

* * *

С этим связано еще одно обстоятельство. Со времен выхода в свет мемуаров видного советского разведчика сталинских времен П. А. Судоплатова в ходу версия о том, что Зорге нарушил главную установку советской разведки — никогда не признавать разведывательной деятельности в какой-либо форме в пользу Советского Союза. В противовес профессиональному мнению профессионального разведчика ныне высказывается точка зрения о том, что-де Зорге вел себя в тюрьме правильно. «Оказавшись в тюрьме Сугамо, Зорге с самого начала вел себя не как пойманный с поличным разведчик, а как политический деятель-коммунист, арестованный классовым врагом. А у коммунистов существовали свои правила поведения на следствии и суде: не изменять своей идеологии, не предавать своих товарищей, но по возможности использовать судебную трибуну для пропаганды коммунистических идей. И Зорге жестко следовал этому правилу»[136]. Мне совершенно непонятно едва скрываемое восхищение Юрия Георгиева подобным поведением Зорге. Ведь получается, что Рихард Зорге более 10 лет провел на нелегальной разведывательной деятельности, но так и не усвоил элементарных правил конспирации в разведке?! Объяснили бы, чем тут восхищаться?! Тем, что у Зорге сохранились сильные атавизмы Коминтерна?! Или тем, что Зорге захотелось — если следовать логике Ю. Георгиева — устроить нечто вроде Лейпцигского процесса Димитрова в 1933 г.?! Так, что ли, надо понимать это восхищение?! Но Коминтерн — это одно, а нелегальная разведка — совершенно иное. Да и никто и никогда не подразумевал необходимость для Зорге выдавать своих товарищей. Зачем же на это делать такой упор?! Кстати, за него это сделал Макс Клаузен — радист резидентуры. Но дело, конечно, не только в этом. Зорге действительно был задействован в крупномасштабной операции советской разведки по ускорению военного столкновения между Японией и США. И его признание именно же коммунистической деятельности могло нанести колоссальный ущерб едва только начавшим складываться союзническим отношениям СССР с США в рамках антигитлеровской коалиции. В Америке в то время было полно всевозможных политических сил, буквально готовых сожрать президента Рузвельта даже за его робкие в то время действия в поддержку Советского Союза. А тут откровенно подозревавшийся в провоцировании вооруженного столкновения между США и Японией Зорге открыто признался в коммунистической деятельности?! Вот только этого обвинения Советскому Союзу тогда и не хватало… Да и Рузвельту тоже… Самая лучшая позиция для Зорге была бы полностью все отрицать, даже невзирая на очевидные улики — мол, сами подкинули, вот и разбирайтесь с тем, что сами подкинули. И ждать, ибо Москва и раньше никого не оставляла без помощи. Москва знала, что Зорге арестован, но ситуация войны не позволяла сразу начать переговоры о его выдаче Советскому Союзу. Уж слишком щепетильный это был вопрос в те времена…