Частный случай древнего русла Узбой

Вождь действительно свершает то, чего Петр не смог. Соединяет Белое море с Балтикой, Волгу с Доном. В первую очередь, конечно, символически, потому что в реалиях XX века такое мелководное соединение, мягко говоря, малоинтересно. После войны, когда страна еще не зализала ран, Сталин ставит задачу соорудить Главный Туркменский канал (ГТК, не путать с ныне действующим Каракумским). Воистину эпический сюжет, тоже с предысторией в сотни лет. Абсолютно неизвестный современному читателю — а жаль.

Средневековые купцы и казаки, ходившие в Ас-Тархан (Астрахань) и на Яик (р. Урал), слышали смутные повествования о богатых золотом землях Бухарии, куда якобы можно пройти водным путем — не очень ясно каким. Из трудов Геродота, Страбона, Плутарха и Птолемея русские книжники также знали, что некогда Окс (ныне Аму-Дарья) впадал в Гирканское (Каспийское) море и по нему якобы можно было подняться к горам, откуда начинается Инд. А оттуда, натурально, вниз по реке в сказочно богатую Индию… В 1713 г. туркменский посол и/или купец Ходжа Нефес (Непес) рассказал Петру, что и вправду воды Аму-Дарьи совсем недавно впадали в Каспий и только злой умысел хивинских ханов (с ними у туркмен были давние счеты), которые-де завалили русло и отвели реку в пустыню, привел к иссяканию тысячелетнего водного пути.

Отсюда логично следовало, что, ежели Белый царь завоюет Хиву и разрушит ханские плотины, он получит прямой водный путь из Каспия в Бухарию (а там, у Яркенда, «песошное золото», то есть, говоря современным языком, аллювиальные россыпные месторождения) и далее к Индии. А туркмены вернут себе воду для орошения земель между Аму-Дарьей и Каспием и ослабят вековую зависимость от Хивы.

Петр отреагировал конструктивно и уже в мае 1714 г. послал князя Александра Бековича-Черкасского в Хиву с инструкциями поздравить нового хана с восшествием на престол и далее ехать в Бухару, «сыскав какое дело торговое, а дело настоящее, чтоб проведать про город Яркень, сколь далеко оной от Каспийского моря и нет ли каких рек оттоль… в Каспийское море»[191].

Современник и порученец Петра В.Н. Татищев в своем «Лексиконе» излагает историю несколько иначе и с отчетливым скепсисом:

Саму возможность водного пути из Арала в Каспий Татищев весьма квалифицированно (по тем временам) отвергал, указывая на наличие между Каспием и «Аральским морцем» не только «величайшего разстояния», но и «гор великих» (видимо, имея в виду Устюрт и/или Большой Балхан), а также на отсутствие «знака никакого, где б прежде течения реки было». Отчасти он прав: прямого сообщения между Каспием и Аралом быть не могло по чисто геоморфологическим причинам. Но могло быть — и было! — между Аму-Дарьей и Каспием заметно выше (раньше) ее впадения в Арал.

Экспедиция Бековича-Черкасского (на самом деле их было две, в 1714 и 1715 гг.) действительно окончилась катастрофой. Это целый сериал с невероятной драматургией и удивительными персонажами. Вплоть до трагической смерти жены князя с ребенком у него на глазах, когда они на шлюпке вышли его провожать в устье Волги, перевернулись и утонули. По некоторым свидетельствам, князь после этого повредился рассудком. Тем не менее он обнаружил у Красных Вод (в районе будущего Красноводска, ныне Туркменбаши) сухое устье древнего русла. То есть знак прежнего течения реки все-таки нашелся, хотя значительно южнее (выше по реке) тех мест, о которых думал Татищев. Однако подняться вдоль него до Хивы и до конца исполнить царский наказ Бекович-Черкасский не смог. Он имел неосторожность согласиться с предложением ханских нукеров, высланных навстречу, разделил отряд на группы якобы для поиска воды и потерял контроль над ситуацией. После чего все участники похода были порознь вырезаны хивинцами.

Однако экспедиция успела отправить в Петербург ряд ценных донесений, которые в декабре 1717 г. послужили основанием для избрания Петра (не Бековича же Черкасского!) действительным членом парижской Академии де сиянс. Осталось квалифицированное описание ранее неизвестных европейской науке восточных берегов Каспия (включая загадочный залив Кара-Богаз-Гол, ненасытно пожирающий каспийскую воду и, по-видимому, закачивающий ее под землю — а куда же еще??) и несомненные доказательства существования мощного древнего русла от Аму-Дарьи до Каспия. В течение последующих полутора-двух столетий загадка исчезнувшей реки по имени Узбой тревожила романтические души. И не без оснований.

К концу жизни к ней прикоснулся и И. В. Сталин. 12 сентября 1950 г. «Правда» в рамках Плана преобразования природы публикует постановление Совета Министров СССР «О строительстве Главного Туркменского канала Аму-Дарья — Красноводск…», где пунктом № 1 указано:

К чести разработчиков документа задача обеспечения транзитного судоходства по каналу была снята. Точнее, после перечисления грандиозных гидротехнических сооружений (одна плотина на Аму-Дарье, две плотины с водохранилищами на самом канале, три гидроэлектростанции с отводными каналами для орошения и крупными трубопроводами с общим забором воды из Аму-Дарьи 350–400 кубометров в секунду и последующим увеличением до 600 кубометров) вставлено скромное словосочетание «без сброса воды в Каспийское море». То есть проектировщики все-таки понимали безумие затеи.

Тем не менее последним компромиссным пунктом стоит обтекаемая фраза:

Слава Богу, разработать мероприятия еще не значит пустить корабли. Мол, разработаем, а там видно будет. Дело в том, что по Узбою действительно текла амударьинская вода — и, если мерить историческими масштабами, совсем недавно. Но природа сделала русло крайне неудобным для судоходства.

Как показали исследования замечательного отечественного ориенталиста В.В. Бартольда, еще в момент завоевания Чингисханом в 1221 г. города Гурганджа (Гургена или Гиркана более древних времен, в честь которого, видимо, и было названо Гирканское, или Каспийское, море; среди монголов город назывался Ургенч) Аму-Дарья в устьевой части распадалась на два рукава, «подобно шароварам» (выражение арабского географа XIV века Ал-Омари), так что сам город стоял на междуречье[194]. Левый рукав через систему озерных котловин и давал начало Узбою.