чем с только что из шахты вытащенного.

— То есть вы собираетесь ждать полторы тысячи лет?

— Нет. Потому что он сказал, что если этот уран облучить какими-то нейтронами, то можно весь его в радий превратить.

— Интересно, а почему его никто так не облучает?

— Это всего лишь теория, но вроде бы обоснованная — а уран-то у бельгийцев вообще копейки стоит. Да и из-за того, что мы его покупаем, они и станки не отказываются нам продавать.

— Ну да, копейки… вы же у них урана закупили почти на пять миллионов британских фунтов!

— И дальше будем закупать. Правда у них такого урана не осталось, так что закупать будем только то, что они уже переработают, то есть примерно начетверть миллиона в год, даже меньше. Да и свежий уран они уже готовы продавать, а Радиевому институту он очень даже пригодится: там вроде придумали, как радий подешевле, чем у бельгийцев, извлекать.

— Это всё несерьезно.

— А серьезно то, что у нас восемнадцать самых современных заводов делают самолеты. Только цельнометаллических истребителей этого Бартини производится больше, чем по штуке в день, и по два бомбардировщика Архангельского. А теперь и Петляков готовит к производству свой новый сверхтяжелый дальний бомбардировщик. А если учесть самолеты Поликарпова, Ильюшина и Гуревича, то мы в год производим только военных самолетов до двух тысяч.

— Все это замечательно, но…

— Вы главное не учитываете. Поскольку мы с Европой практически не торгуем, нам на европейские законы вообще плевать. Вот Шкода новый танк придумала, довольно неплохой. А мы теперь все хорошее их этого танка себе взяли, и на Белогорском заводе производство своего танка на основе этого хорошего налаживаем.

— Белогорск далеко…

— И это прекрасно! Пусть думают, что мы там против японцев танки из котельного железа делаем…

— Так уж из котельного!

— Ну, не совсем из котельного, там гарвеевская броня все же. Эфиопы довольно, сотнб машин заказали. Пулю из винтовки танк даже в упор держит!

— А снаряд из пушки? Мы проверили ее хотя бы на германской в тридцать семь миллиметров?

— А мы себе не такие танки делать будем. То есть внешне — совершенно такие же, но броня до двадцати пяти миллиметров, и попрочнее… раза в два. И мотор не бензиновый в восемьдесят сил, а дизельный в сто двадцать. Хороший танк, наши военные хвалят…

Тридцать пятый год закончился удачно. И урожай получился в очередной раз рекордный, и разнообразие продуктов на полках магазинов души народные радовало. Но тридцать пятый стал лишь началом нового рывка: за тридцать шестой промышленность нарастила выпуск продукции сразу на двадцать шесть процентов, а стройиндустрия вообще рванула в небеса: жилья выстроили в полтора раза больше, чем годом ранее. А вот в тридцать седьмом с урожаем стало похуже — но все равно очень много опять «в закрома» попало, жилья выстроили ровно столько же, сколько и в тридцать шестом — зато в стране появилось много новых электростанций и много новых заводов и фабрик.

Впрочем, как Иосиф Виссарионович и опасался, это много кому за границей не понравилось: начались многочисленные провокации со стороны «сопредельных государств», в основном — переход на территорию СССР разных диверсионных банд. В которых в основном были экс-эмигранты, но и коренных зарубежцев хватало. Правда финны и поляки на рожон не лезли, а вот румыны…

После очередной провокации (не переходе банды через Днестр, а обстрела погранпоста из пулеметов) в октябре тридцать седьмого советские войска сами перешли через Днестр — и остановились лишь после того, как полностью освободили Бессарабию, Молдавию, Буковину и Добруджу. На вопли «международного сообщества» Николай Павлович приказал внимания не обращать и направил румынскому королю Каролю предложение, в котором — если его перевести с дипломатического языка на человеческий — советовалось молча утереться и более против СССР не выступать. Потому что в противном случае…

Кароль не стал дожидаться более противного случая и «мирный договор» с СССР подписал. Но, судя по тому, с какой скоростью Румыния стала закупать оружие, этот мир был состоянием весьма временным…

Сталин к товарищу Буряту пришел в состоянии полнейшей ярости:

— Николай Павлович, я требую объяснений: какого черта вы начали эту войну вообще ни с кем не посоветовавшись? Какого рожна ради завоевания отсталых территорий с дремучим населением вы положили полста тысяч наших людей?

— Но что вы так переживаете-то, Иосиф Виссарионович? Россия всего лишь забрала то, что ей раньше принадлежало, причем с небольшими процентами забрала: за то, что земли наши использовали и за то, что людей там наших поубивали. Зато теперь Кароль, да и любой вояка румынский знает: если что — Советская армия их с дерьмом смешает максимум за неделю. И мы теперь Румынию в составе антисоветской коалиции больше не рассматриваем. Сами считайте: минус Финляндия, минус Польша, минус Румыния. Еще Японию можно некоторое время не считать, хотя мелкие провокации с их стороны все равно не прекратятся — но именно мелкие. Болгары против нас все равно воевать не пойдет: там народ в таком случае просто правительство скинет и болгарский царь, хотя и немец, это прекрасно понимает. А все прочие — им еще до границ наших добраться требуется.

— А Венгрия и Чехословакия?

— Эти — да, против нас пойдут. Хотя притворятся, что по принуждению, но они к войне уже готовы. Не готовы германцы, им, по данным разведуправления Генштаба, еще пару лет на подготовку требуется, минимум года полтора. А мы за это время границу еще сильнее укрепим. Опять же, наша армия хоть и плохонький, но боевой опыт получила. И руководство армией тоже опыта набралось: сейчас примерно четверть офицерского состава в отставку отправят, не нужны нам такие офицеры.

— А других-то где взять?

— Учим. И на практике обучаем: я специально выяснял, ни одна должность не остается вакантной. Так что сейчас вашей задачей будет…

— Опять вы пытаетесь партии какие-то задачи определить…

— Не партии, а вам лично. Вы знаете, почему я вашу партию не разогнал к черту езе десять лет назад?

— И вашу партию…

— Нет, я не разогнал именно вашу партию. Моя — они уже давно исчезла, растаяла как туман. А осталась — ваша, партия товарища Сталина и товарища Артема, только старое название взяла себе по конъюнктурным соображениям, как я понимаю. Но это не важно, важно другое. Страной сейчас управляю вовсе не я, как бы не