Этот крот, с которым, по твоим словам, тебе нужно встретиться... Давай-ка отправимся поскорее в путь и найдем его.

— Давай, — ответила Мистл, которая вдруг обрадовалась тому, что она уже не среди Камней, а опять с Каддесдоном. Они рассмеялись и, больше не оглядываясь, побежали вперед.

❦

После каменных полей Семи Холмов Священные Норы Аффингтона не произвели на Мистл особого впечатления. Возможно, дело было в том, что перед этим она пережила такое глубокое потрясение возле седьмого Камня. Что бы ни рассказывала ей Виолета об Аффингтоне, когда-то самой священной из всех систем, сейчас Мистл видела его таким, каким он был, — покинутым, разоренным, с угасшим духом.

Правда, Поющий Камень был на месте, но он не зазвучал для Мистл и Каддесдона, когда они проходили мимо. Позади осталось их прошлое, впереди ждало будущее, а разрушенные тоннели Аффингтона были всего лишь каким-то местом, мимо которого они проходили. Его время ушло.

Они остановились на вершине Аффингтонского Холма и взглянули вниз, на долину. Мистл прислушалась и затихла, склонив голову набок. Каддесдон спросил ее:

— Что ты слышишь?

— Вой ревущих сов, — дала она странный ответ. — Он вдруг показался мне очень громким.

Они появились в долине, когда туда дошла весть о новом походе кротов Слова из Верна. Тут полно было грайков, и, если бы Мистл с Каддесдоном не стали к этому времени такими опытными путешественниками, их бы непременно схватили. Но Мистл с чрезвычайной осторожностью повела Каддесдона на север, останавливаясь на несколько дней то тут, то там. Ей не терпелось попасть туда, куда они шли, но она не спешила и, как всегда, была в ладах со временем — за это Каддесдон ее особенно любил. И благодаря везению и милости Камня им удалось избежать Бакленда.

Случилось так, что примерно после середины октября они впервые услышали слухи о Каменном придурке, который проповедовал и исцелял. Он побывал в месте под названием Драй-Сандфорд.

— Это он. Я чувствую, что это он, — сказала Мистл. — Скоро мы его найдем.

Но когда они наконец добрались до Сандфорда, выяснилось, что Каменный придурок давно оттуда ушел. Исчез и другой крот, по имени Букрам, который отправился на его поиски. Тот, кого звали Поплар, сказал:

— Его называли Кротом Камня, и неспроста: я сам видел, как он исцелял кротов. Но он был похож на обыкновенного крота — когда не говорил о Камне и не смотрел на тебя.

— Да? — спросила Мистл, пристально глядя на Поплара.

— Ну что же, еще я могу сказать, что его звали Бичен и с ним было двое других. Старые кроты. Мэйуид и Сликит.

— Бичен, — с легкой улыбкой повторила Мистл.

— Да, я так и сказал.

— А куда отправился этот Букрам?

— Файфилд... вы туда не ходите! Там грайки!

— Нас поведет Камень,— смеясь, успокоила его Мистл.

Когда они ушли, Поплар долго смотрел ей вслед, как когда-то Бичену, и наконец сказал:

— Она чем-то напоминает мне Бичена, эта Мистл.

Они шли по следам Бичена, переходя из одного места в другое, пока наконец не пришли в Гарфорд,— как оказалось, слишком поздно.

Но не слишком поздно, чтобы узнать поистине нечто странное от крота, который слышал это от другого, а тот — от...

— Кумнор.

— Они все ушли в Кумнор, душенька, вся эта их компания, кроме меня и еще немногих, у кого мозги на месте. Говорят, пришел Крот Камня, а еще говорят, он был здесь. Но вам бы лучше поторопиться, если вы хотите его найти.

— А вы его видели, когда он был здесь?

Глаза старой кротихи вспыхнули.

— Конечно, я его видела и когда за ним пришли гвардейцы, и когда он стоял перед ними, такой свирепый и гордый. «Хотите поговорить о Камне, да?» — говорит он. «Да», — отвечают они. «Тогда я пойду», — говорит он и уходит. А потом является последователь Камня, весь забрызганный грязью, и говорит: «В Кумнор, ребята, Крот Камня говорит — в Кумнор». — «Какой такой Крот Камня? Кто сказал, что он пришел?» — спрашивает тогда один из наших. «Он был здесь, ты, гриб поганый, — говорит тогда последователь. — Крот по имени Бичен, ты же его видел. Экий ты дурень, положи перед кротом из Гарфорда червя, и он не будет знать, что с ним делать, пока кто-нибудь не придет и не скажет: „Ешь“. Вот тупоголовые! Здесь был не кто иной, как Крот Камня, и мы идем в Кумнор, он там будет укрощать взглядом Уорт и проповедовать о Камне!»

Вот как было дело, и мне не терпится услышать, какой ерундой они там занимались, когда те, кто уцелеет после встречи с грайками и этими проклятыми ревущими совами, вернутся домой. А пока что, прошу прощения, не в обиду вам будь сказано, я пойду в тихое местечко немного передохнуть.

— Иногда мне кажется, — заметил Каддесдон, — что мы никогда не доберемся до твоего Крота Камня.

— Нет, Каддесдон, это не мы доберемся до него, мы должны позволить ему добраться до нас.

— Это слишком тонко для меня, Мистл. Да... итак, в Кумнор? — спросил он, в шутку притворяясь обессиленным. — Или это уж слишком далеко для нас?

— В Кумнор, — ответила Мистл. — Знаешь, Каддесдон, но, если мы не найдем его в Кумноре, я постараюсь больше не искать его.

— Значит, в Кумнор!

Впервые Мистл позволила Каддесдону идти первым и пошла за ним. В глазах ее была любовь, и она увидела в нем то, что появилось совсем недавно: теперь он ступал медленно и грациозно, открыв, что время не враг, а друг крота.

Глава двадцать вторая

Из всего сумасшедшего путешествия в Кумнор Сликит вспоминала впоследствии только одно: прощение Биченом крота Слова под аккомпанемент пронизывающего ветра и проливного дождя, а также топот бесчисленных кротовьих лап, несущихся вперед.

— Каменный придурок! — прошипел в темноте чей-то голос.

Это было в лесу, в Эпплтоне.

— Каменный придурок, он здесь!

В Эпплтоне ночью Бичена остановил какой-то крот, которого никто не знал. Немедленно подскочили Букрам и Сликит, всюду подозревавшие ловушки. Бичен никогда не замечал подобных вещей. Для такого мудрого крота он казался удивительно простодушным, но те, кто его хорошо знал, любили его именно за это.

Бичен сказал:

— Крот, ты помог нам в Фрилфорде.