Мартино приказал немедленно арестовать этих людей. Рано утром в пятницу их задержали и доставили в главное управление Секретной службы. Несколько часов Ллойд Стокс допрашивал одного из них, а агент Роберт Мотто – другого. Оба подозреваемых, имена которых до сих пор неизвестны, хранили молчание{996}. Между тем на свободе оставались два других сообщника. На следующий день кортеж президента Кеннеди должен был проехать по улицам Чикаго.

В Сайгоне утром 1 ноября, в пятницу, когда силы мятежников собирались за городом, посол Лодж и адмирал Гарри Фелт, главнокомандующий вооруженными силами США на Тихом океане, встретились с президентом Зьемом. Лодж отметил, что Зьем говорил с ними «с несвойственной ему откровенностью»{997}. Лодж взаимностью не ответил. Фелт обратил внимание на обмен репликами между Зьемом и Лоджем (дело происходило за три часа до переворота). Зьем сказал: «Я знаю, что готовится переворот, но не знаю, чьих рук это дело». Лодж знал не только о перевороте, но и о том, кто стоит за ним. Он успокоил Зьема: «Думаю, вам не о чем волноваться»{998}.

После ухода Фелта Зьем с Лоджем проговорили еще 15 минут (Зьем заранее просил Лоджа уделить ему время для разговора наедине). Когда Зьем в очередной раз выдвинул ряд обвинений в адрес Соединенных Штатов, посол встал, чтобы уйти. Наступил последний момент, когда Зьем мог откровенно выразить свои мысли. Он знал, что переворот неизбежен (и надеялся его пережить). Он также знал, что на конец недели у Лоджа запланирована поездка в Вашингтон для консультаций с президентом Кеннеди. Когда Лодж поднялся, Зьем сказал:

«Пожалуйста, передайте президенту Кеннеди, что я надежный и честный союзник и что я предпочел бы быть откровенным и решить проблемы сейчас, а не говорить о них после того, как мы потеряем все».

Отчитываясь о беседе в телеграмме Госдепартаменту, Лодж после этих слов добавил в скобках: «Похоже, это был намек на возможный государственный переворот», затем продолжил цитировать прощальные слова Зьема:

«Скажите президенту Кеннеди, что я очень серьезно отношусь ко всем его предложениям и хочу реализовать их, но это вопрос времени»{999}.

Именно таких слов Кеннеди ждал от Зьема, и Лодж это понимал. Комментируя заявление Зьема, Лодж писал в своем отчете: «Если США хотят заключить пакетное соглашение, то, думаю, мы в таком положении, что могли бы это сделать. Мое возвращение [в Вашингтон] могло бы оказаться благоприятным обстоятельством для этого. Ведь он фактически имел в виду: скажите нам, чего вы хотите, и мы это сделаем»{1000}.

Важный результат был достигнут. Наконец Зьем дал Кеннеди обнадеживающий ответ, который посол был вынужден передать в Вашингтон, снабдив сопроводительным письмом.

Однако Лодж фактически похоронил столь важное послание Зьема, упомянув о нем только в конце доклада. Более того, он отправил доклад о своей критически важной беседе с Зьемом лишь в 13:00 – через полтора часа после начала переворота, причем отправил эту важнейшую телеграмму без грифа «особо срочно», на который в Вашингтоне немедленно бы обратили внимание. В результате срочное послание Зьема Кеннеди пришло в Госдепартамент спустя несколько часов после того, как мятежные генералы осадили президентский дворец{1001}. Было уже слишком поздно.

Если бы покушение на президента Кеннеди произошло 2 ноября в Чикаго, а не 22 ноября в Далласе, мы бы, наверное, никогда не узнали о существовании Ли Харви Освальда. Зато Томас Артур Валли, скорее всего, получил бы скандальную известность как предполагаемый убийца президента. Ибо в чикагском заговоре с целью убийства Кеннеди Томасу Артуру Валли была отведена такая же роль козла отпущения, какую сыграл Ли Харви Освальд в Далласе тремя неделями позже.

Пока большинство агентов чикагской Секретной службы из кожи вон лезли, чтобы обнаружить и арестовать остальных членов снайперской команды до прибытия президента, два агента работали над устранением другой угрозы. В управлении Секретной службы также получили сигнал о том, что психически нездоровый бывший морской пехотинец Томас Артур Валли угрожал убить Кеннеди в Чикаго.

Источники в разведслужбах быстро установили, что Томас Артур Валли – бывший морской пехотинец и «бывший член Общества Джона Берча»{1002}, крайне правой организации, одержимой борьбой с коммунистической угрозой. Валли также охарактеризовали как одиночку, страдающего параноидальной шизофренией, и коллекционера оружия. Ему идеально подходил ярлык «психа-одиночки», который в дальнейшем навесят на бывшего морпеха Ли Харви Освальда.

Два агента Секретной службы, которые держали под наблюдением Валли, проникли в его отсутствие в арендованную им комнату в северной части Чикаго. Они обнаружили винтовку M-1, карабин и 2500 патронов. Того, что увидели агенты, было достаточно. В пятницу, 1 ноября, они позвонили капитану Роберту Лински из чикагского департамента полиции с просьбой установить круглосуточное наблюдение за Валли и, по имеющимся сведениям, предлагали «убрать его с улицы»{1003}.

Это задание поручили двум опытным чикагским полицейским, Дэниэлу Гроту и Питеру Шурла. После многочасового наблюдения за Валли Грот и Шурла арестовали его. Это случилось в субботу 2 ноября в 9:10, за два с половиной часа до запланированного прибытия Кеннеди в аэропорт О’Хара. Они остановили автомобиль Валли на углу Уэст Уилсон и Норт Дамен авеню, когда Валли поворачивал на юг по направлению к маршруту президентского кортежа. Предлогом для задержания послужил неисправный поворотник. Когда полицейские нашли охотничий нож на переднем сиденье, они предъявили Валли обвинение в скрытом ношении оружия{1004}. Но самым серьезным основанием для обвинения были 300 патронов, обнаруженные в чемодане Валли{1005}.