– Мы сами себя убили давно. Своей деятельностью.

– Я смотрю, в тебе совесть проснулась? Не ты ли помог этой девке просочиться сквозь стены?

– У меня ключей не было, – спокойно ответил «похититель». – Я как ее в первый день сдал, так в этом больше не участвовал. Да и там такие большие деньги что ли, у этого Меркури? Он же не подставлял никого, не разорял.

– Большие. Он не стал делиться! И участвовать в общих делах он не пожелал. Одиночка он.

– Да это его дело.

– Мне не нравятся твои разговоры.

– А мне – твои.

Потянуло запахом сигаретного дыма. Мужчины закурили, не торопясь обнародовать новость о том, что заложница чудесным образом исчезла.

Иногда время неумолимо хочется потянуть, в надежде на чудо, которое время от времени, дает себя потрогать.

– Этот Меркури якобы помер от якобы смертельной болезни несколько дней назад в Турции. От якобы смертельного вируса. Там с завещанием очень темная история. Шеф и туда народ послал выяснять. Но я думаю, это Меркури опять что-то придумал. Появится позже где-нибудь в Австралии, только не Меркури, а другой.

«Ого… – потрясенно слушала Она разговор мужчин. В памяти смутно выстраивались недавние события. Прогулка на яхте. Беззаботная улыбка ее владельца. Его мертвое тело. Допрос. Больничная палата. Супермаркет. Женщина в черном. Костик с лучистыми отверстиями в бездну вместо глаз. Не по годам спокойный и деловитый Петр. – Петр! Как же! С точно такой же улыбкой владельца яхты, с улыбкой мистера Меркури. Ого-го…»

На некоторое время возникла зловещая и долгая пауза.

Прижав подбородок к коленям, Она в смятении представляла, как «похититель» беззвучно показывает на тумбочку, как мужчины просто-напросто опрокидывают предмет мебели на пол, и, потешаясь, снова бьют Ее…

* * *

Она вздрогнула от шума на улице, который ворвался в комнату.

– Это еще что? – встревожился «похититель».

– СОБР…

– Приехали.

– Тикаем! Этот дом последний. Мы успеем через забор.

– Окружили, наверное.

Она слушала неясный грохот, который стал доноситься с улицы в дом. Очевидно, открыли дверь или окно. Глухие окрики. Призывы по громкой связи покинуть помещения. Выстрелы. Удары. Возня…

«Что ж я сижу?!» – очнулась Она и ногами уперлась в стену. Отодвинув себя от стены, с невероятной для Нее быстротой выскочила в коридор, схватила и тут же бросила на пол босоножки. Дверь была распахнута. Темнота на улице пронизывающе рассекалась фонариками, лучи которых двигались со скоростью света под человеческие окрики, неясный шум и лай собак.

Словно кошка, Она, крадучись, лавировала между соснами, домами, таилась в кустах, падала ничком в траву и вновь бежала, позабыв о всякой боли…

Как Она преодолела высоченный забор, Она не смогла бы ни объяснить, ни вспомнить. Об этом свидетельствовали ладони, проткнутые колючей проволокой, поцарапанные ноги и разорванная кофта.

Только по ту сторону забора к Ней вернулась и боль в теле, и усталость, и бессилие, и неимоверный страх…

Проваливаясь в сырой мох босыми ногами, запинаясь о коряги, наступая на ветки и молча «взвизгивая» от очередного трухлявого бревна, муравьи из которого суматошно ползли по ногам вверх, Она шла вперед.

«Если они доберутся до Турции и смерти этого Меркури, то нас точно найдут. Не доберутся – облава не зря была сейчас. Прикроют этих бандитов. А вдруг не прикроют? Определенно нас найдут. Еще то завещание. Но ведь мы ни сном, ни духом обо всей этой истории! Как же так? Мистер Меркури и есть ее муж? Почему же он оставил ее прозябать одну, на съедение бандитам? Как мы могли встретиться и с ним, и с ней? Он не умер? Забрал ее? А Костя стал здоров? А был ли он болен? Ребенка я, кажется, боялась меньше. Может, пойти в полицию и обо всем рассказать? Что же делать?»

* * *

Она высматривала машины, притормаживающие на узком повороте. И, увидев старую «Волгу» с багажником наверху, где громоздились корзинки, подрагивали тюки и даже торчали ножки табуретки, без сомнений выскочила наперерез автомобилю.

– Шо, изнасиловали, что ли? – прошамкал дед, глядя на Ее мокрую, грязную, рваную одежду, на босые синие ноги, на багровые руки, одна из которых висела плетью.

– Наехали, – мигом забралась Она в салон. – Только у меня денег нет.

– То я понял, – тряхнул он седой спутанной бородой.

– Если до дома довезете, то я смогу заплатить.

– На кой они, деньги-то? – вздохнул дед, сдвинув косматые брови. И махнул рукой на заднее сиденье. – Яблоки вон погрызи.

– Я не хочу. Домой бы скорее.

– Скорее-то не выйдет на таком коне. Доедем, как получится. Молока, может, попить тебе?

– Хочу. Есть?

– Парное везу. Руку протяни за сиденье, в ногах банки стоят, – дед крепко держал руль и почти не глядел на Нее, неловко открывшую банку с молоком и жадно припавшую к стеклянному краю. – От жисть. От жисть. Под кого ложися, а кого по башке бьеть. От жисть. Кого выбираеть, кого наказываеть…

В небольшом кафе за дальним столиком сидел мужчина. Волосы его тронула седина, смуглое лицо украшали мелкие морщины. На вид ему можно было дать немало лет, но и стариком его назвать было бы нельзя. Что-то в нем оставалось от молодого охотника, которым он, вероятно, и был много лет назад. Он пил кофе и листал ежедневник, делая пометки карандашом.

В помещение вошел полноватый узкоглазый мужчина. Он заказал у стойки бара зеленый чай, и огляделся, выбирая место. Выбор его пал на дальний столик.

– Вы не против, если я присяду с вами? Видите ли, в зале очень громко играет музыка, – спросил мужчина с ярко выраженным японским акцентом.

– Нет, что вы! – тот, что сидел за дальним столиком, закрыл ежедневник. – Располагайтесь.

– На улице такой дождь, – полноватый мужчина потер руки и придвинул к себе салфетницу.

– Да. Погода не учитывает наши интересы.

– Ваш чай, – официантка составила приборы с подноса на столик.

– Не хотите чашечку чая?

– Спасибо. Я пью кофе.

– Я нашел ее, – узкие восточные глаза мужчины стали еще уже, а голос тише, будто он разговаривал одними губами. – В бандитском притоне. Состояние тяжелое. Вызвали ввести в гипнотическое состояние, подлечить и выудить нужную информацию.

– Ее? – удивился мужчина и вновь раскрыл ежедневник.

– Уверен, что это она, – полноватый мужчина развел руками и взялся за маленький чайник.

– Что от нее хотят?

– Какие-то внутренние разборки. Забили почти до смерти.

– Надо ее вытаскивать. Она мне нужна.