– Я не понимаю его дурацкого языка, – ответил на это Ли Куй.

– Учитель сказал, что он не должен идти с нами! – пояснил ему Дай Цзун.

Тогда Ли Куй возмущенно закричал:

– И это после того, как мы проделали такой путь, да вдобавок мне пришлось перенести столько невзгод! Теперь, когда мы, наконец, нашли того, кого искали, он вздумал говорить всякую чушь! Уж лучше бы ему не сердить меня! Вот возьму и разорву в клочья его рясу, а самого старого разбойника схвачу за поясницу и спущу с горы.

– Тебе, видно, хочется, чтобы ноги твои снова были пригвождены к земле! – покосившись на него, сказал Дай Цзун.

– Да нет, не буду, не буду! – сказал, улыбаясь через силу, Ли Куй. – Это я просто так, пошутил!

После этого они втроем вернулись в дом Гун-Сунь Шэна, и хозяин приготовил ужин. Ели только Дай Цзун и Гун-Сунь Шэн. Что же касается Ли Куя, то он сидел как истукан, все время о чем-то думал и не притрагивался к еде.

– Вы сегодня переночуйте у меня, – говорил Гун-Сунь Шэн, – а завтра мы снова отправимся к учителю и еще раз как следует попросим его. Может быть, он согласится – тогда я пойду.

Дай Цзуну ничего не оставалось, как пожелать хозяину спокойной ночи, собрать свои пожитки и вместе с Ли Куем отправиться спать в отведенную им комнату.

Но разве мог Ли Куй спокойно заснуть? Он с трудом дождался пятой стражи, а затем потихоньку поднялся и, услыхав храп Дай Цзуна, убедился в том, что тот крепко спит.

«Ну как же мне не рассердиться, черт тебя возьми! – думал он о Гун-Сунь Шэне. – Ведь ты сам был раньше в нашем лагере, а теперь должен идти и испрашивать разрешения у этого старика! У какого-то дурацкого учителя! Если завтра утром этот мерзавец опять будет возражать, я не допущу, чтобы подвели моего старшего брата. Я, конечно, не удержусь и убью этого старого разбойника, тогда тебе не у кого будет спрашивать разрешения, и ты пойдешь с нами».

Ли Куй ощупью отыскал свои топоры, бесшумно открыл дверь комнаты и вышел и при свете звезд и луны начал потихоньку взбираться на гору. Подойдя к кумирне, он увидел, что обе половинки ворот закрыты. Но, к своему удовольствию, он обнаружил, что стена не высока, и в один миг перемахнул через нее.

Затем он открыл ворота и осторожно, шаг за шагом, стал продвигаться вперед. Он пришел прямо к Залу долголетия и тут же услышал, как кто-то у окна читает нараспев молитвы. Ли Куй подкрался и, разорвав пальцем бумагу на окне, заглянул в щель. Тут он увидел праведника Ло в том же самом кресле, в котором он сидел и днем. Перед ним клубились облака дыма от курильниц, а на столике ярко горели две свечи.

«Нет, этого разбойника даоса надо непременно убить!» – подумал Ли Куй.

Он осторожно подкрался к двери и с силой толкнул ее. Обе половинки вмиг распахнулись, и Ли Куй ворвался в зал. Взмахнув своими топорами, он изо всей силы ударил праведника прямо по голове, и тот тут же повалился.

Ли Куй заметил, что из раны его течет белая кровь, и, рассмеявшись, сказал:

– Как видно, этот монах был девственник. За всю свою жизнь он ни разу не израсходовал своего мужского семени. Вот штука-то, ни одного красного пятнышка!

Осмотрев даоса более внимательно, Ли Куй увидел, что даже его монашеский головной убор, как и голова, рассечены на две части.

– Да, другого выхода не было, его надо было убить. И теперь уж нечего опасаться, что Гун-Сунь Шэн не пойдет с нами! – сказал себе Ли Куй.

После этого он вышел из Зала долголетия и через боковую веранду побежал прочь. Но тут он встретил послушника в черной одежде, который, преградив ему дорогу, крикнул:

– Ты убил нашего учителя и теперь хочешь бежать?!

– Ах ты, молодой разбойник! – крикнул Ли Куй. – Испробуй и ты моего топора!

И, взмахнув своим топором, он снес послушнику голову. Голова упала и покатилась по террасе.

– Ну, теперь, кажется, все! – сказал со смехом Ли Куй и, выйдя из ворот монастыря, стремительно помчался с горы.

Добравшись до дома Гун-Сунь Шэна, он прошмыгнул во двор, закрыл ворота и прокрался в комнату. Там он прислушался и, убедившись, что Дай Цзун еще не просыпался, тихонько лег и уснул.

Когда рассвело, Гун-Сунь Шэн встал, приготовил завтрак и пригласил своих гостей к столу. После того как они поели, Дай Цзун сказал:

– Опять приходится просить вас, учитель, чтобы вы пошли с нами к праведнику и умолили его разрешить вам отправиться в стан.

Слушая это, Ли Куй покусывал губы и ехидно улыбался. Затем втроем они отправились по той же дорожке, что и вчера, и, дойдя до монастыря, прошли в Зал долголетия. Там они встретили двух послушников, и Гун-Сунь Шэн спросил:

– Где сейчас праведник?

– Праведник сейчас пребывает в самосозерцании, – ответили те.

Услышав это, Ли Куй так испугался, что даже язык высунул и застыл на месте. Отодвинув дверную занавеску, они вошли в зал и увидели праведника сидящим в своем кресле. Тут у Ли Куя мелькнула мысль:

«Может быть, ночью я по ошибке убил кого-нибудь другого?» – Зачем же вы опять пришли сюда? – спросил их в это время праведник.

– Мы сегодня пришли молить вас, учитель, пожалеть нас и спасти от беды! – сказал тогда Дай Цзун.

– А кто же этот черный удалец? – вдруг спросил праведник.

– Это мой побратим, – почтительно ответил Дай Цзун. – Его фамилия Ли, а имя Куй.

– Сначала я не хотел отпускать Гун-Сунь Шэна, – смеясь, сказал тут праведник, – но теперь ради этого человека я сам велю Гун-Сунь Шэну пойти с вами.

Дай Цзун, кланяясь, поблагодарил праведника и объяснил Ли Кую его слова. Но Ли Куй стоял и раздумывал:

«Ведь этот негодяй знает, что я хотел убить его, так почему же он, черт этакий, говорит все это?»

– Я сделаю так, что вы в один момент окажетесь в Гаотанчжоу. Что вы на это скажете? – обратился к ним праведник.

Тут все трое стали благодарить его, и Дай Цзун подумал:

«Этот человек сильнее меня в волшебстве».

Тем временем праведник приказал послушнику принести три платка, а Дай Цзун спросил:

– Осмелюсь я узнать у вас, святой отец, как это мы сразу можем очутиться в Гаотанчжоу?

Тут праведник поднялся.

– Следуйте все за мной, – приказал он.

И они все втроем пошли за ним. Выйдя за ворота