— Ну, разумеется, — величественно кивнула графиня и веско добавило, — вы же знаете, женщины в положении всегда могут рассчитывать на мою помощь.

— Благодарю вас, — теперь пришла моя очередь кланяться. Я не стала бы, но незаметный щипок от баронессы Шерши, заставил поступиться принципами. Я помнила свое обещание делать так, как она говорит. Пусть даже просьба в этот раз была выражена совсем не словами.

Через несколько мгновений, пройдя через весь зал, мы с баронессой Шерши вышли на небольшой балкончик, нависающий над крышей. Вид отсюда открывался скучный, к тому же балкон отлично просматривался из зала, поэтому желающих подышать воздухом в этом месте не оказалось. Мы с баронессой были единственными, кого не смутили недостатки этого места для уединения.

Какое-то время мы стояли молча. Ирла Шерши цеплялась за перила, делая вид, что вот-вот умрет от сердечного приступа. Я стояла, обнимая себя, чтобы было не замерзнуть, и думая, что совершенно зря отдала шубу дворецкому. Она мне бы сейчас очень пригодилась. Мороз ощутимо щипал обнаженные плечи... Яркие звезды на небе явно намекали, что теплее в ближайшее время точно не станет. Белый снег покрывающий крыши и двор особняка при свете луны казался тусклым старым серебром потемневшим от времени.

Я тяжело вздохнула... Пока помощь баронессы Шерши мне только мешала. Я до сих пор не знала, прибыл ли герцог Юрдис на бал, или нет... Но даже не это было главным. Я стала жалеть, что связалась с баронессой Шерши. У меня возникло ощущение, что она просто забавляется, играя в шпионские игры от безделья, чтобы развеять скуку. Тогда как для меня все было всерьез...

Глава 43

— У нас мало времени, — жалобно заныла баронесса, кривясь так, как будто бы прямо сейчас готовилась закончить жизнь. Если кто-то увидел бы нас со стороны, то решил бы, что она жалуется мне на свое состояние. — Герцог Юрдис уже приехал, и вас пригласят к нему сразу, как мы вернемся. Но вам нужно обязательно выпить отвар, который приготовила для вас графиня Монеро, до того, как вы встретитесь с герцогом. Предупреждаю, он очень горький. — Я открыла рот, но она меня перебила, — я объясню вам все, но чуть позже. А пока нам нужно возвращаться, иначе вы не успеете выпить отвар... Идемте, — она подхватила меня за руку и втащила в бальный зал с такой силой, что я сразу поняла, никакого приступа не было. Баронесса притворялась.

Но пока я никак не могла понять зачем. Почему нельзя было обойтись без всех этих кривляний? И что за отвар я должна выпить? Вопросов было много, а ответа ни одного. И это сбивало с толку.

Мы вернулись к камину точно так же, как и ушли от него. Баронесса висела на моей руке, постоянно охая и держась за грудь.

— Моя дорогая, — озабоченная графиня Монеро, глядя на несчастную баронессу, кивнула на столик, стоявший рядом с диванчиками, — выпейте. Вам сразу станет легче. Эти травы собирала я лично, и только они помогли мне дожить до таких преклонных лет.

— Вы так любезны, ваше сиятельство, — плачущим голоском поблагодарила баронесса графиню. А потом повернулась ко мне, — ваша светлость, помогите мне сесть на диван. Боюсь, милая моя, без вашей помощи я не справлюсь.

Я кивнула. Мне хотелось скрежетать зубами от злости, из-за всех этих непонятных телодвижений. Но приходилось любезно улыбаться и кивать.

— А этот отвар для вас, Абрита, — графиня Монеро кивнула на вторую кружку, стоявшую чуть поодаль. — Это настойка из корня лакричника. Вы знали, дорогая, что в Славии лакричник приравнивают к женьшеню? — снова повернулась она к баронессе.

— Не может быть! — восторженно ахнула она, словно ненароком подталкивая меня по направлению к кружке. Сама Ирла Шерши уже прихлебывала сердечный отвар маленькими глотками. — Меня всегда восхищали ваши познания в траволечении, ваше сиятельство. Сама я не способна отличить лакричник от женьшеня, — захихикала она. — Ваша светлость, что же вы ждете?! — удивленно приподняла она брови. — Пейте же отвар, который приготовила для вас самая известная травница Высшего света...

— Ну, что вы, — зажмурилась от удовольствия графиня Монеро, так ей польстили слова баронессы, — вы преувеличиваете...

— Скорее преуменьшаю... Ваш отвар просто чудо, ваше сиятельство, мне стало легче с первого глотка!

Они ворковали между собой, словно забыв про меня. А я взяла кружку в руки и никак не могла решиться сделать хотя бы один глоток. Я тоже не была известной травницей, но моих скудных познаний из прошлого мира хватало, чтобы понять: если графиня права и это настой лакричника, то отвар должен быть сладким. Однако баронесса предупредила меня и сильной горечи. И это несоответствие заставляло меня сомневаться...

Прямо сейчас у меня все еще был выбор: довериться баронессе Шерши и выпить отвар, либо отказаться от ее помощи и рассчитывать только на себя. Разумом я выбирала второй вариант. Однако тихий шепоток интуиции не позволял мне поставить нетронутую пока кружку обратно на столик... Я тянула время, не зная, как поступить.

И вдруг увидела, что в нашу сторону, рассекая танцующую и веселящуюся толпу, как горячий нож масло, движется барон Грац-младший. Он улыбался и кивал знакомым, мимо которых проходил, но я знала его достаточно хорошо, чтобы увидеть, он сильно раздражен и чем-то очень раздосадован. Как будто бы его заставили делать то, что ему не нравилось.

Интуиция, тихо шебуршавшая в глубине души, взвыла благим матом. Я резко, словно боясь передумать, хлебнула отвар и закашлялась от жуткой горечи, перехватившей горло. Никаким лакричником тут и не пахло.

— Осторожнее, дорогая, — встревожилась графиня Монеро, — не стоит так торопиться. Пейте не спеша...

Я кивнула. Спазмы до сих пор сжимали мое горло, и я с трудом сдерживала кашель.

— Ваша светлость, — барон Грац-младший добрался до наших диванов и улыбнулся мне искусственной улыбкой, — позвольте оторвать вас от столь приятной компании. Помнится, вы задолжали мне один разговор, — он подмигнул, — и я намерен испросить этот долг прямо сейчас.

Это прозвучало очень неприлично. Графиня Монеро отвернулась, делая вид, что ее тут нет, а «глупышка Ирла», забыв про сердечный приступ радостно скалилась и вовсю строила глазки барону Грацу-младшему.

Чтобы скрыть неловкость и смущение, я сделала еще один глоток отвара. Сейчас горечь уже не была такой сильной.