— Господи, спаси Камоэнс. Мы свою лепту внесли, — султанцы ушли за их спины, — А если не можешь сам, то просто помоги Агриппе.

Маршал Камоэнса знал что в этом бою стратегия будет проста: убивать алькасаров, пока их не оставит воля к победе. Нужно отбить первый и самый сильный натиск. Стоя рядом со штандартом, Агриппа смотрел, как султанцы теснят его рыцарей, как ярость их ломит на всей линии фронта. Как фронт против всех канонов, превращается в слоеный пирог. Алькасары рвались вперед, оставляя за собой не просто группы солдат, но и целые полки, что или били им в спину, или сражались с новыми резервами врага. Подкрепления не затыкали дыры, а наоборот, расползались. Им не удавалось отбросить султанцев.

— Гвардия, за мной! — маршал одел на голову глухой шлем, — За королеву, за Камоэнс!

Он — командующий только по названию — ни мог, ни управлять этим хаосом, гонцы давно не доходили до генералов; ни смотреть, как его воины умирают.

Гвардия шла в бой как на парад — ровным строем. Черно-желтые плащи дружно ударили по султанцам с левого фланга, придя на помощь истончившимся порядкам графа Дорес — старого вояки.

Центр держался. Эстебан Гонгора и граф Рибейра личным примером вели бойцов на алькасаров. Те, богато устлавшие телами землю, почти дошедшие до рядов ордонансов, медленно отступали. Грохочущие пушки пугали нервных южных коней, делали их непослушными хозяевам. Каменные ядра со свистом врубались в плотные ряды сипахиев, убивая, калеча, внося панику. От страшной тесноты люди падали замертво. Воздух, полный пыли, пота и крови, был бесполезен для их легких.

— Синее и Белое! Бегут, овцетрахи! — радостно кричал Эстебан, грозя врагам мечом.

Он ошибался. Всадники лишь давали дорогу янычарам. Личная гвардия султана — отборные воины в белых одеяниях, кольчугах и маленьких блестящих шлемах — наступали плотными рядами, на ходу стреляя из луков.

Тысячи стрел падали с неба на рыцарей. Янычары первых рядов кололи коней пиками и рубили им головы широкими мечами на огромных деревянных рукоятях, длиною больших, чем само лезвие.

Эстебан дал команду расступиться и пропустить янычар, чтобы сразиться с конницей алькасаров. Заместитель д`Обинье понадеялся, что ордонансы и паасины остановят султанскую гвардию.

Янычар было тысячи три-четыре, над их квадратом трепетало на ветру султанское знамя со скрещенными ятаганами и драконом. Ордонансы выставили вперед пики, Лойал взмахнул рукой, горнист дал сигнал, и тысяча стрел взмыла в небо.

Результат превзошел все ожидания — целые ряды султанцев падали, как трава после косы. Их круглые щиты не давали достаточную защиту, слишком сильны были длинные — в рост человека — луки лесного народа.

Янычары не стали соревноваться в проигрышной для них дуэли. Разделились. Половина из них остановилась на расстоянии полета стрелы — натянула короткие тугие луки — дала залп по шеренгам ордонансов, расчищая дорогу сотням, бежавшим на штурм живого укрепления.

Небо потемнело от тысяч свистящих стрел, сталкивающихся с друг другом, разящих без промаха копейщиков и мечников. Плюющиеся огнем трубы — изобретение графа Кардес — показали алькасарам, что не всякое пламя приветливо и свято, отправили их прямиков в вечность. Уши заложило от нечеловеческого воя сотен подожженных янычар. Нафта полыхнула на тридцать шагов, уничтожив первые ряды бегущих султанцев. Ее нельзя было сбить, или потушить, огнь проникал под одежду и доспехи, жадно въедался в тело.

Истонченные шеренги ордонансов в бригантинах и кожаных куртках приняли на копья несломленных огнем янычар. Алькасары сами бросались на них, смертью открывая дорогу тем, кто шел сзади. Янычары дорвались до ближнего боя. Ордонансы с пиками уступили место товарищам с короткими мечами и щитами. Знаменитые ятаганы не даром пугали северных соседей — они с легкостью протыкали доспехи и мгновенно вырывались из тел. Ими, лишенными гард, кололи, рубили и резали. Мечники-ордонансы поддались, слишком быстро напирали султанцы. Их строй расступился.

Две сотни янычар успели прорваться к стрелкам прежде, чем брешь закрыли. Паасины отбросили луки, обнажая длинные мечи, сверкая легкими секирами. Их было в десять раз больше, но янычары доказали свое превосходство, умело пользуясь теснотой и коротким оружием, они нещадно резали паасинов, ведомые одной целью — добраться до королевы. Последних из них убили рыцари личной охраны Ангелы.

Рыцари храброго до бесшабашности графа Рибейра ударили по стрелкам янычарам с тыла — в короткой жестокой схватке растоптали их. Только сам граф этого не увидел — его стащили с коня и закололи в щель между латами.

На правом фланге султанцы праздновали победу. Их натиск сумел сломить волю камоэнсцев. Генерал — граф Дорес — пропал без вести. Алькасары разорвали связь между полками, дошли до линии таборов — укреплений из возов, сцепленных квадратом. Там их встретил град стрел и арбалетных болтов.

— Готовсь! Пли! — по знаку Барта Вискайно — уже капитана и командира третьего табора — полыхнули нафтой огнплювы. Заложило уши от воплей сжигаемых заживо алькасаров первой линии.

— Бей их парни! — Барт, стоявший на возу, за высоким бортом, выбросил вперед длинную спису.

Узкое лезвие наконечника легко вошло в грудь султанца из второй атакующей линии. В тот же миг алебардщик рядом с Бартом осел зажимая горло, пробитое стрелой.

Южные всадники не могли пройти мимо таборов — это спасло отступавшие в беспорядки части камоэнской конницы. Алькасары скакали вокруг, осыпая гарнизоны стрелами, соревнуясь в меткости с паасинами, лезли на списы и алебарды ордонансов. Гибли во множестве, но шли на приступы, как на конях, так и спешиваясь.

Таборы были им как заноза. У султанцев не было единого командира, способного остановить бесполезное занятие и добить дрогнувшую конницу камоэнсцев. Вместо этого алькасары истекали кровью и теряли время. Им удалось взять лишь один табор. Отдав десять-двадцать своих за одного врага, они ворвались во внутрь, изрубив защитников саблями.

Бегущих камоэнсцев остановил маленький отряд всадников в голубых плащах с красными песочными часами — последних паладинов ордена Сент-Фербе.

— За мной, рыцари! Во имя Господа нашего! Вперед! — Рафаэль Альберти — изуродованный командор вел братьев в бой, к спине его было привязано древко с рваным красно-голубым стягом Стражей Юга.

Пример орденцев увлек за собой слабодушных, дал им силы, воодушевил, устыдил. Вновь атаковали они алькасаров и после жестокой сечи отбросили их от таборов. Воля султанцев оказалась сломлена. Уставшие, потерявшие половину товарищей, лишенные власти беев, они побежали. В короткий миг исчезла их ярость, их могучее единство, не стало войска — появилась толпа. Толпа желающая спастись. Камоэнсцы настигали их и убивали.

Только Рафаэль Альберти этого уже не увидел. Булава расколола его шлем, и командор рухнул на землю, широко раскинув руки, обнимая землю, которую защищал всю жизнь.

На правом фланге Агриппа д'Обинье так же погнал алькасаров. Лишь в центре они еще дрались, окруженные. Там, атакуя обороняющихся янычар, погиб Мигель де Клосто.