Внешность Мэгги – такой утомленной и изнуренной, неприкаянной и одинокой – затронула Вик острее, чем боль в левом колене. Ей детально вспомнилось, как в момент гнева и паники она бросила в лицо этой женщине кипу распечатанных документов и угрожала ей полицией. Чувство стыда было невыносимым, но она не стала отмахиваться от него. Вик терпела его, как кончик сигареты, прижатый к своей коже.

Когда она остановилась, передний тормоз взвизгнул. Мэгги подняла голову, смахнула с глаз несколько прядей ломких на вид волос и сонно улыбнулась. Вик опустила подножку.

Улыбка Мэгги тут же исчезла. Она неловко поднялась на ноги.

– Ах, в-в-Вик. Что с тобой случилось? Ты вся в крови.

– Если тебя это успокоит, то бо́льшая ее часть не моя.

– Не успокаивает. Меня от нее т-т-тянет в об-б-б-морок. Я не смогу наклеить пластырь, как в прошлый раз, когда ты здесь была.

– Да, было дело, – сказала Вик.

Она посмотрела мимо Мэгги на здание. Окна первого этажа были забиты фанерой. Железную дверь крест-накрест закрывала желтая полицейская лента.

– Что случилось с твоей библиотекой?

– Ее л-л-лучшие дни прошли, – ответила Мэгги. – Как и мои.

Она улыбнулась, показав отсутствовавший зуб.

– Ах, дорогая, – прошептала Вик, на миг почувствовав себя близкой к слезам.

Виной тому была размазанная помада Мэгги незрелого цвета виноградной содовой. И сваленные в кучу деревья. И слишком яркое солнце. Мэгги заслуживала того, чтобы сидеть в густой тени.

– Я не знаю, кто из нас больше нуждается в докторе.

– Перестань. Я в порядке! Просто м-м-мое з-з-заикание стало хуже.

– И твои руки.

Мэгги посмотрела на ладони, изумленно приподняла брови при виде россыпи красных ожогов и снова взглянула на Вик.

– Это помогает мне говорить нормально. И еще помогает мне с другими д-д-делами.

– Чем помогает?

– Б-б-болью. Ладно, проехали. М-м-Мэгги п-п-починит тебя.

– Мне нужно кое-что еще кроме починки. У меня возникли вопросы к твоим костяшкам.

– Они м-м-могут не иметь ответов, – сказала Мэгги, сворачивая на тропинку. – Они уже не работают т-т-так хорошо, как раньше. Они теперь тоже з-з-заикаются. Но я попробую. После того как мы выясним все д-д-дела, я позабочуть о тебе.

– Не помню, когда в последний раз обо мне заботились.

– Уверена, что помнишь, – сказала Мэгги. – Он еще не уехал в Страну Рождества. Мы обе знаем, что ты не поймаешь его прежде. Это как пытаться поймать клок т-т-умана.

Вик осторожно спустилась с байка. Она заметно хромала, удерживая вес левой ноги. Мэгги сжала ее запястье. Вик хотела сказать, что не нуждается в поддержке, но правда заключалась в том, что она нуждалась в ней. Она сомневалась, что сможет дойти без чужой помощи до задней части библиотеки. Ее рука автоматически легла на плечи Мэгги. Они сделали пару шагов, когда Мэгги вдруг остановилась, повернула голову назад и посмотрела на Самый Короткий Путь, снова протянувшийся над Кедровой рекой. Русло стало шире, чем помнила Вик. Вода бурлила у края узкой дороги, которая тянулась за библиотекой. Покрытая зарослями дамба, примыкавшая раньше к реке, теперь была начисто смыта.

– Что сейчас на другом конце моста?

– Пара мертвых людей.

– Кто-то п-п-преследует тебя?

– Не думаю. Полиция ищет меня, но мост исчезнет раньше, чем они найдут его.

– П-п-полиция сюда уже приходила.

– Искала меня?

– Я не знаю. В-в-возможно! Я вернулась из аптеки и ув-в-видела их припаркованную машину с-с-спереди здания. Мне лучше было уйти. Я ос-с-стаюсь здесь иногда, хотя чаще бываю в других мес-с-стах.

– Где? Мне казалось, когда мы встретились, ты сказала, что живешь у родственников… у дяди или типа того?

Мэгги покачала головой.

– Он умер. Его т-т-трейлер исчез. Смыло водой.

Две женщины дохромали до задней двери в здание.

– Они, наверное, искали тебя после моего звонка. Теперь копы отслеживают твой мобильный телефон.

– Скорее всего, да. Я выбросила его после того, как ты позвонила. Поняла, что тебе не нужно снова з-з-звонить, чтобы найти меня. Не беспокойся!

Желтая лента, пересекавшая ржавую металлическую дверь, гласила ОПАСНО. Лист бумаги, сунутый в прозрачный пластиковый конверт и прикрепленный к ленте, извещал, что здание обвалоопасное. Дверь была незапертой и оставалась приоткрытой благодаря куску бетона. Мэгги пригнулась под лентой и толкнула дверь внутрь. Вик последовала за ней во тьму и руины.

Полки, стоявшие некогда в огромном, похожем на подвал хранилище, ароматно пахли десятками тысяч книг. Они мягко сырели во мраке. Большинство их свалилось друг на друга, как костяшки двенадцатифутового железного домино. Многие книги пропали, другие были собраны в сгнившие кучи, разбросанные здесь и там. Все воняло плесенью и разложением.

– Б-б-большой потоп был в 2008-м, а стены все еще мокрые.

Вик провела рукой по холодному влажному бетону и нашла подтверждение ее слов.

Мэгги поддержала подругу, когда они осторожно шли через обломки мебели и книги. Вик налетела на кучу пустых пивных банок. Ее глаза привыкли к мраку. Она увидела исписанные граффити стены: обычный ассортимент членов в шесть футов высотой и суповые тарелки обнаженных женских грудей. Но здесь было еще и большое сообщение, написанное потекшей красной краской:

– Мне очень жаль, Мэгги, – сказала Вик. – Я знаю, что ты любила это место. Кто-нибудь помогает тебе? Книги увезли в новое место?

– Конечно, – ответила Мэгги.

– Неподалеку?

– Д-д-довольно близко. На городскую свалку в м-ммиле по реке.

– Неужели ничего нельзя было сделать со старым местом? – спросила Вик. – Сколько ему? Сто лет? Оно должно быть исторической достопримечательностью.

– Ты совершенно права, – сказала Мэгги, и на миг в ее голосе не было вообще никаких следов заикания. – Это история, детка.

Вик увидела во тьме ее взгляд. В нем была искренняя боль, которая реально помогала ей с заиканием.

* * *

Офис Мэгги Ли по-прежнему располагался за аквариумом… если можно так выразиться. На дне пустого сосуда лежали грязные костяшки «Скраббла». Запачканные мутные стекла демонстрировали то, что раньше было детской библиотекой. Металлический стол Мэгги остался, хотя поверхность была сильно поцарапана. Кто-то нарисовал на одной стороне аэрозольной краской половые органы. Незажженная свеча печально стояла над лужицей фиолетового воска. Пресс-папье – чеховское ружье (да, Вик поняла теперь эту шутку) – прижимало ту страницу книги, которую читала Мэгги Ли. «Вымыслы» Борхеса. В комнате появилась твидовая кушетка. Вик не помнила ее. Она была куплена на дворовой распродаже. Кое-какие прорези выглядели заклеенными липкой лентой, а некоторые дыры остались вообще незалатанными, но, по крайней мере, она казалась сухой и не пахла плесенью.