Да и не в том ведь дело, о чем должен, а о чем не должен доносить священник. Приходящий на исповедь человек исповедует свои большие и малые прегрешения перед Богом, а не перед сексотом, и священник, который отпускал ему грехи, отпускал их властью, данной ему Богом, а не полицейским управлением.

И тут не аргументы в пользу Петра I придумывать надо, а просто разобраться: что нам дороже? Православие или Петр I, который вполне осознанно проводил губительные для православия и для православного самосознания реформы?

Очень трудно немножко верить в Бога, а немножко в идею, которая эту веру подрывает.

Даже если и называется идея – монархической…

Тем более что именно для идеи монархии и были губительными в самую первую очередь петровские реформы.

Как ни крути, а без указа от 17 мая, может, и не было бы никогда и 17-го года…

Мы говорили, что стремление Петра I превратить Россию в нечто похожее на Германию или Голландию, а своих подданных – в немцев или голландцев, зарождается в нем под влиянием детских страхов, от которых он так и не смог освободиться вследствие неправильного воспитания.

Стремление заведомо неисполнимое, но тем не менее так дорого стоившее стране.

Наверное, Петр I и сам понимал, что подсознательное стремление уничтожить ненавистную русскую старину, а народ России обратить в покорных рабов, для владения которыми он завезёт из-за границы «культурных» иностранцев, не исполнимо.

Но в том-то и заключалась трагедия Петра, что, понимая все, не мог пересилить себя и смириться, а тем более признать свою ошибку…

Если можно объяснить нежелание Петра избрать нового патриарха сразу после поражения под Нарвой чисто прагматическими мотивами – разрасталась война и необходимы были для ведения ее все церковные денежные ресурсы! – то введение Духовного регламента, как бритье бород и запрещение русского платья, преследовало цель изменить не только внешний, но и духовный облик своих подданных, изменить, как сейчас говорят, сам национальный менталитет русского человека.

И привлекалась для этого вся мощь созданной русской кровью и каторжным трудом петровской империи.

Уже скоро табельные праздники, соблюдение которых было строго обязательно, заметно начинают теснить в церковном календаре память почитаемых на Святой Руси святых.

1 января – Новый год.

3 февраля – тезоименитство цесаревны Анны Петровны.

19 февраля – «воспоминание брака императорского величества».

30 мая – рождение Петра I.

25 июня – коронование Петра I.

27 июня – «преславная виктория под Полтавою».

29 июня – тезоименитство Петра I.

29 июля – «взятие фрегатов, первее – при Ангуте, потом – при Грингаме».

5 сентября – тезоименитство Елизаветы Петровны.

28 сентября – «виктория над генералом Левенгауптом».

11 октября – взятие крепости Нотебург (Шлиссельбург).

23 ноября – день Александра Невского.

24 ноября – тезоименитство Екатерины.

30 ноября – день «Святого апостола Андрея Первозванного, торжество кавалеров российских».

Завершая эту главу, хотелось бы сказать, что уже в сентябре 1721 года Петр отправил послание константинопольскому патриарху с просьбой «учреждение и сочинение Духовного Синода за благость признати».

23 сентября 1723 года патриарх Иеремия III прислал Утвердительную грамоту со словами, которые и жаждал услышать Петр: «Синод в Российском Святом Великом Государстве есть и нарицается нашим во Христе братом, Святым и Священным Синодом от всех благочестивых и православных христиан»…

Правда, хотя и признавалось, что Синод «имеет право совершать и установлять то же, что и четверо Апостольских Святейших Патриарших Престола», но завершалась грамота предписанием «хранить и держать неизменными обычаи и правила Священных Вселенских Святых Семи Соборов и прочее содержимое Святою Церковью и пребудет непоколебимо во веки».

Исполнение этого предписания никак не входило в планы реформаторов Русской Православной Церкви, но – Божьей волей! – оно было исполнено.

К концу жизни Петр I, кажется, достиг всего…

Фактически встав во главе Русской Православной Церкви, он получил абсолютную власть в стране. Наконец-то был заключен и долгожданный Ништадтский мир.

За два десятилетия беспрерывных войн, обескровивших и разоривших народ, уплатив Швеции компенсацию в два миллиона талеров, Россия получала Эстляндию, Лифляндию, Ингрию и часть Финляндии с Выборгом…

Такой вот успех, такая вот победа.

В конце 1721 года по случаю заключения Ништадтского мира Сенат упразднил титул царя и провозгласил Петра I императором.

Также Петру был преподнесен титул Отца Отечества.

Получил тогда Петр повышение и в своем «всешутейшем соборе».

Как видно из списка слуг «архикнязя-папы», составленного в самом начале 20-х годов XVIII века, «Пахом Пихай х… Михайлов» возвысился уже до архидьякона.

Совпадение не случайное. После того как Петр стал главой Русской Православной Церкви, потеснив, как ему казалось, на этом месте самого Бога, темные силы, движущиеся в эскорте великого реформатора, таким вот образом зафиксировали и отметили этот факт.

Отец Отечества мог торжествовать. Он и торжествовал.

Празднества и фейерверки шли непрерывною чередой, и посреди этого грохота салютов, 29 мая 1723 года, накануне табельного дня своего рождения, будучи в Александро-Невском монастыре, вспомянул Петр о святом благоверном князе и указал: обретающиеся в соборе Рождества Богородицы во Владимире мощи Александра Невского перенести в Петербург.

И срок назначил.

Велено было приурочить встречу мощей в Санкт-Петербурге к празднованию годовщины Ништадтского мира 30 августа 1723 года…

Это решение Петра I трактуется на разные лады, но при этом упускается из виду, что приказано было не просто перенести мощи, а перенести их к дате.

Между тем это обстоятельство весьма существенно.

Святой благоверный князь Александр Невский, разгромив на берегах Невы и Чудского озера силы тогдашнего НАТО, выбрал путь и «повенчал Русь со степью», чтобы сохранить православную веру.

Петр I строил Петербург еще и как знак разрыва Российской империи с прежней Московской Русью, построенной потомками Александра Невского. Ломая и корежа страну, практически отказавшись от православия и национальных обычаев, он утвердился на берегах Финского залива, чтобы переменить проложенный святым благоверным князем путь, и жалким по сравнению с петровским прорывом Запада в Россию выглядел десант крестоносца Биргера, разгромленного здесь Александром Невским пять столетий назад…