Господи, что бы мы делали без него? Отец, мы никогда бы не добрались до этих мест, если бы Ты не послал нам его в Ефесе. Почему мы с Атретом не можем быть похожими на него? Его вера просто освещает всех, кто его окружает. Моя вера в лучшем случае ничтожна, а Атрет вообще отвращает людей от веры. О Господи, что бы мы делали без мудрых советов Феофила?

И только Рицпа так подумала, как ее пронзила острая боль необъяснимого страха.

Она чувствовала, что вокруг них сгущается тьма, стремящаяся поглотить свет.

Разгоряченный от гнева Атрет вышел из дома. Если бы он остался там еще на минуту, то точно поколотил бы своего брата, а потом принялся бы и за остальных. Пусть же Бог прольет им горящую серу на головы! Они это заслужили.

Тут он увидел Марту, сидящую за своей работой на другой стороне улице, и направился к ней.

— Ты не видела Рицпу?

— Она пошла в ту сторону, — сказала Марта, избегая встречаться с братом глазами. Лицо у нее было бледным.

— Ты плачешь?

— Почему ты так решил? — спросила Марта, проталкивая челнок между ниток.

— По тебе все видно. Что случилось?

— Ничего. Ничего особенного. — Руки женщины заметно затряслись. У нее перед глазами все еще стояло лицо Рицпы в тот момент, когда она позвала Эльзу и Дерека. Удивление. Боль.

Ей было стыдно.

— Что–то с матерью?

— Нет.

Атрет раздраженно взглянул на нее.

— Почему ты говоришь таким тоном?

— Каким? — Марта повернула к нему голову, приготовившись защищаться.

— Не разговаривай со мной так, Марта. — Неужели и сестра настроилась против него?

— А почему нет? — сказала женщина, и ее эмоции выплеснулись наружу. — Ты же считаешь, что имеешь право кричать на меня, на Вара, Юзипия и остальных? — Марта встала. — Не спрашивай, что случилось со мной, Атрет. Скажи лучше, что случилось с тобой. — Она со слезами убежала в свой дом.

Атрет смотрел ей вслед, растерявшийся и еще более огорченный.

— С ней все будет в порядке, — раздался вдруг за его спиной знойный голос.

Обернувшись, Атрет увидел Аномию. В этот момент ему меньше всего хотелось ее видеть.

Аномия пристально смотрела на него, пока он медленно оборачивался в ее сторону. Туника сидела на ней идеально, и юная жрица прекрасно знала о том, как белая полотняная одежда идеально подчеркивает ее изящную фигуру.

Атрет обратил на это внимание. Тут он ничего поделать с собой не мог. Аномия умело выдержала паузу, наслаждаясь своей победой. Его глаза померкли. Прекрасно. Она пробудила в нем похоть, и ему приходится бороться со своими чувствами. Ну и пусть борется. Тем значительней будет ее окончательная победа. И страсть.

— Нам нужно поговорить, — сказала она.

— О чем?

Такой немногословный. Все чувства напряжены.

— Я тут слушала, что ты сегодня говорил. Тот Бог, о Котором ты рассказываешь… кажется мне интересным.

— Да, действительно, — сухо произнес Атрет.

Аномия улыбнулась ему.

— Ты мне не веришь?

— А я обязан?

Он не похож на Вара, но это даже хорошо. Вар скучный, слабый, предсказуемый.

— Может, ты боишься говорить о своем Иисусе с молодой жрицей Тиваза?

Атрет сжал губы.

— Я просто не могу спокойно смотреть, как младшая сестра Ании несет какое–то служение.

Аномия не показала ему, что разгневалась. Как он смеет насмехаться над ней, как будто над какой–то глупой и хилой девчонкой? Скрыв свои истинные чувства, Аномия иронично надула губы, изобразив притворное удивление.

— Может, ты боишься, что я задам тебе вопрос, на который ты не сможешь ответить?

Атрет посмотрел на нее с вызовом.

— Спрашивай.

— Как мы можем отвечать за то, что сделали какие–то мужчина и женщина тысячи лет назад?

Атрет рассказал ей о встрече Адама и Евы с сатаной, повторив то, что когда–то рассказал ему Феофил, но жрица только засмеялась.

— Забавная, но глупая история, Атрет. Неудивительно, что никто тебе не верит.

— Что же в ней глупого?

Аномия сделала вид, будто удивилась его вопросу.

— Как легко тебя одурачили, — сказала она, изобразив на лице огорчение. — Ты сам–то подумай, что говоришь. Почему мы должны быть виноваты в том, что тысячи лет назад сделали какие–то мужчина и женщина в том месте, которого ты сам никогда не видел и о котором никогда не слышал? Ты был там? Нет. Может, я там была? Тоже нет. Ты бы мог стоять и спокойно смотреть, как кто–то соблазняет твою жену? Я всеми силами пыталась представить себе такое, но… — Аномия выдержала эффектную паузу, как будто с ней произошло что–то очень неприятное. Потом она повернула голову в сторону леса, где римлянин заканчивал строительство своего грубенхауза.

Взглянув мельком на Атрета, она увидела, что Атрет смотрит туда же. Он — страстный мужчина, и в нем легко пробудить самые разные эмоции. Поэтому нетрудно будет пробудить в нем подозрительность по отношению к этому римлянину и сомнения в верности маленькой ионийской ведьмы.

Атрет нахмурился. Где же Рицпа? Он велел ей выйти, думая, что она вернется, как только Халев успокоится. И вот теперь ее уже нет больше часа. Атрету стало не по себе от мысли о том, что она осталась наедине с другим мужчиной, пусть даже с Феофилом.

Аномия с нарастающим раздражением почувствовала, что Атрет забыл про нее. Он двинулся прочь, но она преградила ему путь и положила руку ему на плечо.

— Куда ты, Атрет?

— Искать жену.

Она видела, как Атрету хочется поскорее отыскать жену, и ревность разожгла ей кровь. И что он нашел в этой смуглой чужестранке?

— Она в лесу, с этим твоим другом из Рима, — сказала Аномия, посеяв в нем семя злобы.

Атрету не понравилось, как она это сказала. Что за игру она затеяла?

— Еще один вопрос, Атрет. Что это за непонятный грех такой, в котором ты якобы виновен? И почему ты позволяешь какому–то римлянину убедить тебя в этом? — сказала Аномия, поливая водой семя, которое только что посадила. Глядя в красивое лицо Атрета, она молча помолилась Тивазу, чтобы сомнения в сердце Атрета пустили корни и выросли.

Пусть Атрет отвернется от этого пришельца и повернется ко мне! Нашли на него свои чары. Пусть он станет моим!

Атрет убрал ее руку со своего плеча.

— Поговорим как–нибудь в другой раз, — сказал он и пошел прочь.

Аномия смотрела ему вслед, приоткрыв рот и сжав руки в кулаки.