Неудобная поза отзывалась болью в хрупком скелете. Девочка-флейта потянулась, насколько позволяла теснота, и вновь свернулась в клубок, воображая себя кроликом, вроде тех, что Белари держала в клетках на кухне: маленькие и мягкие, с теплыми влажными глазами, они умели часами сидеть и ждать. Не обращая внимания на болезненные протесты скорченного тела, девочка-флейта приготовилась ждать.

Вскоре придется вылезти, иначе мадам Белари потеряет терпение и пошлет за Бурсоном, начальником охраны. Бурсон приведет своих шакалов, а те начнут охоту, проверяя каждую комнату, разбрызгивая по полу феромоны, пока не пройдут по ее неоновым следам до самого убежища. Придется вылезти прежде, чем появится Бурсон. Мадам Белари наказывала ее, когда слугам приходилось тратить время на отмывание феромонов.

Девочка-флейта снова пошевелилась. Начали болеть ноги. Интересно, могут ли они сломаться просто от напряжения? Иногда ее тело ломалось по самым неожиданным причинам. Легкий удар о стол – и готово, а Белари бушует, потому что с ее имуществом неосторожно обращаются.

Девочка-флейта вздохнула. На самом деле, пора было вылезать, но ей все еще не хватало тишины, не хватало одиночества. Ее сестра Ния никогда этого не понимала. А вот Стивен… он понимал. Когда девочка-флейта рассказала ему о своем убежище, он простил ее, как она решила, по доброте. Теперь-то она знала правду. У Стивена были секреты посерьезнее, чем у глупой девочки-флейты. Серьезнее, чем кто-либо мог представить. Девочка-флейта повертела в руках крошечный пузырек, чувствуя гладкую стеклянную поверхность, представляя янтарные капли внутри. Она уже скучала по Стивену.

Снаружи раздались шаги. Металл глухо царапнул о камень. Девочка-флейта выглянула через щелочку в своей импровизированной крепости. Внизу раскинулась кладовая замка, заваленная сушеными припасами. Мирриам снова искала ее и теперь возилась с охлажденными ящиками шампанского для сегодняшней вечеринки Белари. Ящики шипели и сочились туманом, а Мирриам пыталась сдвинуть их и заглянуть в скопившуюся за ними темноту. Девочка-флейта знала Мирриам с тех пор, когда они еще были детьми и жили в городе. Теперь у них не осталось ничего общего.

Мирриам выросла, ее груди налились, бедра расширились, румяное лицо радостно улыбалось выпавшей удаче. Когда они обе пришли к Белари, девочка-флейта и Мирриам были одного роста. Сейчас Мирриам превратилась во взрослую женщину, на целых два фута возвышавшуюся над девочкой-флейтой, готовую ублажать мужчин. И она была преданной. Была хорошей служанкой Белари. Улыбчивой, готовой подчиняться во всем. Они все были такими, когда пришли из города в замок: Мирриам, девочка-флейта и ее сестра Ния. Затем Белари решила сделать из них девочек-флейт. Мирриам выросла, но девочек-флейт ждало звездное будущее.

Мирриам заметила груду сыра и ветчины, небрежно сваленную в углу, и начала подкрадываться к ней, а девочка-флейта смотрела и улыбалась подозрительности пухлой девушки. Мирриам подняла гигантский круг датского сыра и заглянула в открывшийся проем.

– Лидия? Ты здесь?

Девочка-флейта покачала головой. «Нет, – подумала она. – Но ты недалека от истины. Еще год назад я оказалась бы там. Я бы сдвинула эти сыры, хоть и с трудом. А вот с шампанским мне не справиться. Я бы никогда не спряталась за шампанским».

Мирриам распрямилась. Ее лицо блестело от пота – пришлось потрудиться, ворочая массивные припасы, кормившие хозяйство Белари, – и напоминало румяное яблоко. Она вытерла лоб рукавом.

– Лидия, мадам Белари начинает сердиться. Ты думаешь только о себе. Ния ждет тебя в классе.

Лидия молчаливо кивнула. Конечно, Ния в классе. Она хорошая сестра. А Лидия – плохая. Ее приходится искать. Из-за Лидии наказывали обеих девочек-флейт. Белари оставила попытки научить ее дисциплине и теперь наказывала обеих сестер в надежде, что чувство вины вынудит Лидию подчиниться. Иногда это работало. Но не сейчас. Стивен исчез, и Лидии требовалась тишина. Место, где за ней никто не наблюдал. Одиночество. Тайное укрытие, которое она показала Стивену и которое он изучил таким изумленным, печальным взглядом. У Стивена были карие глаза. Когда он смотрел на нее, ей казалось, что они мягкие, почти как кролики Белари. Его глаза были надежными. Можно было упасть в эти надежные карие глаза и не бояться сломать кости.

Мирриам тяжело опустилась на мешок картошки и хмуро огляделась, играя на потенциальную публику.

– Ты думаешь только о себе. Скверная, эгоистичная девчонка, которую всем приходится искать.

Девочка-флейта кивнула. «Да, я эгоистичная девчонка, – подумала она. – Я эгоистичная девчонка, а ты женщина, но мы одного возраста, и я умнее тебя. Ты сообразительна, однако не знаешь, что лучшие убежища там, куда никто не смотрит. Ты ищешь меня внизу, и позади, и посередине, но не смотришь вверх. Я над тобой, и я за тобой слежу, как Стивен следил за всеми нами».

Поморщившись, Мирриам встала.

– Ну и ладно. Бурсон тебя отыщет. – Она отряхнула юбки. – Слышишь меня? Бурсон-то тебя живо найдет.

И вышла из кладовой.

Лидия дождалась, пока Мирриам уйдет. Ее злило, что та права. Бурсон отыщет девочку-флейту. Он находил ее всякий раз, когда она ждала слишком долго. Тишина может продлиться лишь определенное количество минут. Столько, сколько нужно Белари, чтобы потерять терпение и позвать шакалов. И тогда придется попрощаться с очередным укрытием.

Лидия в последний раз повертела в тонких пальцах крошечную бутылочку из дутого стекла. Прощальный подарок, она это поняла теперь, когда он ушел, когда больше не мог утешить ее, если бесчинства Белари становились невыносимыми. Девочка-флейта постаралась сдержать слезы. Нет времени плакать. Бурсон скоро будет ее искать.

Она спрятала пузырек в надежную трещину, плотно прижала его к камню и грубо отесанной древесине стеллажа, на котором сидела, затем оттолкнула консервную банку с красной чечевицей и протиснулась в открывшийся просвет, выбравшись из-за стены бобовых на верхних полках кладовой.

Она потратила несколько недель, чтобы убрать задние банки и освободить место для себя, но укрытие получилось отличное. Сюда никто не заглядывал. У нее была крепость из консервных банок, полных невинных бобов, и за ними она могла сидеть часами, если была готова проявить терпение и не обращать внимания на боль. Девочка-флейта спустилась вниз.

«Осторожно, осторожно, – думала она. – Я ведь не хочу сломать кость. С костями нужно быть осторожной». Повиснув на полке, она аккуратно задвинула банку красной чечевицы на место и соскользнула на пол кладовой.

Стоя босиком на холодных каменных плитах, Лидия изучила свое укрытие. Да, оно по-прежнему выглядело хорошо. Прощальному подарку Стивена здесь ничто не грозит. Никто не поместится в таком тесном пространстве, даже изящная девочка-флейта. Никто не заподозрит, что она так прекрасно вписывается сюда. Легкая, как мышка, иногда она могла пробраться в самые неожиданные уголки. Спасибо Белари. Девочка-флейта повернулась и поспешила